Дорожные записки (На пути из Тамбовской губернии в Сибирь)
Шрифт:
V. Новое-Усолье, Ледва, Дедюхин и Пыскорский монастырь. — Соликамск. — История Соликамска. — Церкви и старинные домы. — Древности. — Поездка Камою. — Пожневский завод
В Новом-Усолье три церкви: а) Соборная, стоящая на берегу Камы, прежде бывшая ставропигиальною; б) церковь Рубежская у Верхнего промысла, и в) церковь Никольская, или графа Строгонова. Первая из них основана Строгоновыми; близ нее погребены были некоторые лица фамилии этой. Иконы в ней старинного письма и с богатыми серебряными и золотыми ризами. Рубежская церковь небольшая и ничем не замечательна. Никольская замечательна и архитектурою, и украшением, и некоторыми находящимися в ней вещами. Она выстроена в римском вкусе: довольно большой купол, четыре фронтона, поддерживаемые колоннами тосканского ордена, богатые чугунные решетки вокруг креста, по краям фронтонов и вокруг храма, — вот наружный вид Никольской церкви. В самой церкви живопись прекрасная, во вкусе итальянской школы. Особенно замечательны образа: 1) на царских дверях, которые вылиты из бронзы, два образа Девы Марии и Гавриила, работы В. Л. Боровиковского. Как божественны черты Пресвятой, какое высокое выражение лица ее! Оно, несмотря на видимое смиренномудрие, так высоко, что сам небожитель, всегда предстоящий престолу Вышнего, взирает на нее очами благоговения. Это лучший образ во всей церкви: я не мог насмотреться на него, несколько раз подходил к нему, и когда отходил, мне хотелось еще раз взглянуть на него. Этот образ, так же точно, как и образа четырех евангелистов, писан на железе. 2) Список с корреджиевой „Ночи", работа нижегородского художника Веденецкого. Список очень хорош, жаль только, что стоит не на месте: свет скользит на картине. Из вещей, находящихся в Никольской церкви, замечательны, как по драгоценности, так и по изящной работе: две дароносицы, блюдо, на котором во время всенощной освящают хлебы, и огромное бронзовое паникадило. Из древностей в этой церкви замечательно рукописное евангелие в лист. Оно написано было в начале XVII столетия и в 1603 году принесено в дар в церковь Похвалы Богородицы в Орле-городке именитым человеком Никитою Григорьевичем Строгоновым. В этой церкви оставалось оно до 1820 года, в котором, с разрешения пермского епископа Мелетия (бывшего после в Харькове), перенесено в эту церковь за должные промыслам орловскою церковью деньги (350 руб.). Предание говорит, что это евангелие писано рукою
В Новом-Усолье торговая деятельность очень велика. Здесь вы найдете все, что вам угодно — даже сукна, шелковые материи, галантерейные вещи, книги. Впрочем, в Пермской губернии такие села не редкость. В Усолье много мелочных лавок — в другом городе столько не встретите их. Зимою торг здесь еще обширнее; тогда бывают открытые лавки на палоях… Улицы очень нечисты, а все оттого, что жители, принадлежащие одному владельцу, ссылаются на принадлежащих другому, эти — на принадлежащих третьему, и так далее, а село разделено не по участкам, а по домам: здесь дом строгоновский, рядом с ним голицынский, и так далее. Ужасный беспорядок! Я видел план Усолья, на котором часть каждого владельца означена особой краской. Боже мой, какая пестрота! Только в, одном углу есть часть одного гр. Строгонова, и потому в этой части прекрасный порядок: устроены мостовые из галек, улицы всегда выметены… Солеварни находятся отдельно от села: одна часть их выше по течению Камы (Верхний промысел), другая ниже по этой реке (Нижний промысел). Последняя часть обширнее и лучше устроена. Разделение варниц и труб тоже не по правилам межеванья. Впрочем, этих правил и применить сюда невозможно. Село Ленва гораздо хуже обстроено, нежели Новое-Усолье: дома в нем хотя большие, но старые; зато планированы лучше Нового-Усолья. Возле Ленвы есть канал, о котором я говорил уже… Горный город Дедюхин находится в версте от Ленвы, вверх по течению Камы. Напротив Дедюхина, над Камою, возвышается крутая гора, по скату которой кое-где попадаются великолепные кедры. Вершина ее опушена кустарником. Эта гора и деревня, стоящая на ней, называются Камень. Повыше этого камня вы замечаете большое село, расположенное по скату горы, с двумя церквами, но без облаков дыма; следовательно это ни завод ни соляные промыслы. Это остатки славного во время оно Пыскорского монастыря и Пыскорского медеплавильного завода. Пыскорский монастырь основан в 1570 году Аникою Федоровичем Строгоновым, который и сам был в нем монахом, под именем Иоасафа. Основатель монастыря обогатил его пожертвованием Дедюхинского и Березниковских соляных промыслов. От этих промыслов он получал огромные доходы и вскоре сделался одним из богатейших монастырей русских. При учреждении монастырских штатов, соляные промыслы, ему принадлежавшие, были взяты в казну. Монастырь начал клониться к упадку; находясь в таком месте, в котором он не мог иметь постоянных доходов, он не имел способов поддерживать свое существование. Правительство в 1775 году перевело его в Соликамск на место уничтоженного там, еще в 1764 году, монастыря Вознесенского. В 1781 году из Соликамска он был переведен в Пермь. Пыскорский медеплавильный завод построен был в царствование императора Петра Великого и принадлежит казне. Это был первый медеплавильный завод, устроенный в стране этой. Вскоре он был закрыт по причине слабости руд. Близ Пыскорского монастыря находился Канкор, построенный Строгоновым в первые годы его в этих странах поселения (прежде 1558). Надобно полагать, что на этом месте, до прибытия Строгоновых, находилось или селение туземцев, или одно из тех „селищ чудских пустых и заросших", которых так много в Пермской губернии и о которых упоминается в грамотах, данных Строгоновым. В этом уверяет меня самое название „Канкор", или „Кам-кар", или „Камгор", или наконец „Камгорд", как встречается оно в разных списках. Это чисто пермячское слово: Камгорд значит слово в слово дом на Каме, Кам-кар — жилье на Каме. Есть также и предание, что тут было чудское городище. Теперь же имени Кам-кор в народе вы не услышите — осталась только речка Камкорка. Карамзин говорит, будто Камкор был основан близ устья Чушвай; это совершенно несправедливо. Здесь он сам противоречит словам своим: „основали… Камкор на мысу Пыскорском, где был монастырь Всемилостивого Спаса". Это, как видно, говорится именно о Пыскорском монастыре, который никогда не был на устье Чусовой. Сверх того, не Камкор основан там, где был монастырь, а монастырь там, где был Камкор. Городок построен ранее 1558, а монастырь уже в 1570 г.
Мы решились отправиться в Соликамск. Дорога идет лесом почти до самого города. Природа однообразна: этот лес, весь состоящий из хвойных деревьев, смотрит так мрачно, так грустно. Мне показалось бы, что я где-нибудь в отдаленном севере, на берегах Печоры, в соседстве с дикими вогулами и оленями, если бы прекрасная гальковая дорога и покойный экипаж беспрестанно не уверяли меня в противном. Изредка нам попадались кедры, эти красавцы северной природы; горделиво раскинув свои пышные ветви, они будто величались красотой своей пред окружающими их пирамидальными, тонкими елями. Шумом, похожим на шум отдаленного водопада, они будто звали нас, утомленных жаром полудня, под густую тень свою. Чрез два с половиной часа после отъезда из Нового-Усолья мы были у Соликамска. Этот город расположен в ложбине, по которой протекает неширокая река Усолка, и его нельзя видеть издалека: тогда только явятся глазам вашим его старинные церкви и старые, полуразвалившиеся дома, когда вы будете почти в самом городе. Кама в семи верстах — ее не видно. За Соликамском начинается огромная и вместе с тем отлогая возвышенность, совершенно покрытая лесом и представляющаяся настоящею пустынею. Эта синеватая полоса отдаленного леса, сливающаяся в одно с синевою неба, кажется завесою, заграждающею смелому человеку путь в отдаленный север, еще девственный, еще не измятый его суетною стопою, еще не зараженный его дыханием. И точно, кроме дороги в Чердынь и немногого числа деревень близ этой дороги, все мертво в этой пустыне. Но все-таки далек еще от Соликамска тот девственный север, в котором редко бывает и стопа вогула, этого властелина лесов северных, в котором, разве изредка, гоняясь за сохатым, промчится на лыжах своих этот дикий сын дикой пустыни, или зароется в сугроб, чтоб отдохнуть от суточных трудов своих.
Соликамск расположен по обеим сторонам реки Усолки, впадающей в Каму. Берега этой реки низменны и ровны; весною вода выходит из берегов, и потому находящиеся близ реки дома много терпят от наводнения. Семь мостов, устроенных чрез Усолку, соединяют одну часть города с другою. Строение почти все старое, обветшалое; на всяком шагу заметно былое великолепие этого города: большие церкви, большие каменные дома стоят на берегах Усолки и видимо разрушаются. Город не улучшается, а с каждым годом падает более и более. Соликамск основан ранее половины XVI столетия промышленниками сольвычегодскими, тотемскими и балахонскими, нашедшими в этой стране богатые соляные ключи. Город, после основания его, быстро начал распространяться и улучшаться; в 1579 году, когда описывал его писец Иван Яхонтов, было в нем уже 190 домов, 26 лавок, 16 соляных варниц, но посадских людей немного — только 201 человек. Вскоре в окрестностях Соликамска явились богатые выходцы из Соли-Вычегодской, Строгоновы, и, получив от государя много земли, завели на ней соляные промыслы и городки, для защиты от соседних народов, татар, башкиров, вогулов и пр. К ним-то в Орел явился волжский удалец, донской казак Ермак Тимофеевич, с предложением воевать беспокойных соседей их. Строгоновы согласились, дали ему вспоможение, и воложский разбойник сделался покорителем царства Сибирского. Но в то время, как он еще не дошел до гор Уральских, нашла гроза на Соликамск и его окрестности. 1581 года, в самый Новый год (1-го сент.), пелымский князь Кихек, собрав 700 человек войска, призвав на помощь разных мурз и уланов сибирской земли и взяв с собой неволею татар сылвенских, иреньских, косвенских, инвинских и обвинских, остяков и вогуличей, вотяков и башкирцев, бросился на Чердынь и едва не взял его; оттуда пошел на Кай-городок, а отсюда в Соликамский. Соликамский посад был сожжен, множество людей погибло при этом случае; окрестные селения, а также Канкор, Кергедан, чусовские городки, Яйвенский и Сылвенский Осторожки — все сделалось добычею Кихека. Соликамск лишился многих жителей, но вскоре новая жизнь возникла в опустошенном городе, и он скоро сделался одним из богатейших городов Руси: причиною этого была перемена сибирской дороги, что случилось в 1595 г. Когда Сибирь была подчинена России совершенно, тогда русские купцы начали отправляться в это „золотое дно" за мехами драгоценными и другими произведениями сибирскими. Из Москвы купцы ездили на Вычегду, а оттуда в Верхотурье через Чердынь: прямого пути не было. Путь из Сольвычегодска в Чердынь чрез Кай-городок и Соликамск был удобнее, но очень многие купцы пускались в Чердынь другою, кратчайшею дорогою — берегами Вычегды и потом чрез леса на Каму. Таким образом Соликамск оставался в стороне и не пользовался от сибирской дороги никакими выгодами. Вскоре путь московский изменился: стали ездить чрез Нижний, Казань и Вятку в Чердынь — тут Соликамска нельзя было миновать. Но все-таки он не был главным складочным местом по сибирской дороге, все-таки Пермь-Великая отнимала у него выгоды. Наконец, вследствие жалоб купцов на дальность дороги, царь Феодор Иоаннович приказал „проведать" новый путь прямо из Соликамска в Верхотурье. В 1595 году проведал его верхусольский крестьянин Артюшка Бабинов, за что царь пожаловал его грамотою безданною и беспошлинною. Новая дорога была гораздо короче: вместо 2.500 верст, как было прежде, теперь вышло только 250 верст. Когда открыта была эта дорога, все промышленники стали ездить чрез Соликамск, и город начал богатеть. Но и тут сделалось то же, что почти везде делается в подобных случаях: богатеть начали богатые, а бедные — посадские и крестьяне — еще более разорялись. Они теперь должны были исправлять новые повинности: возить царскую казну сибирскую, быть у сибирских запасов, поправлять дорогу и мосты, держать ямскую гоньбу и сверх того платить еще особые деньги. Все это вынуждало громкий ропот простолюдинов соликамских; жалобы их доходили до царя, и — то смягчаемы были налоги их, то увеличиваемы еще более. Такое время было тогда — время смутных царствований Годунова, Самозванца и Шуйского. Сверх того, временные перекоры соликамцев с вычегодцами, чердынцами, кайгородцами и вятчанами о ямской гоньбе вовлекли их в беспрестанные тяжбы. Все эти неустройства кончились не ранее 1660 года. До этого времени „наймы у них были дороги, потому что волоки гористы, а стройнаго яму не было, гоняли ямскую гоньбу миром от Соли-Камския на четыре стороны, зимою и летом, до Казани и до Соли-Вычегодской, и до Верхотурья, и до Кай-городка, и исходило у них на ямскую гоньбу с сохи тысячи по полутори и больши". В 1660 г. царь Алексей Михайлович приказал уже казенные вещи возить на наемных подводах.
В смутные времена начала XVII столетия жители Соли-Камской отличались преданностью законной власти. В 1608 году они опустили в Вологду рати своей вдвое более обыкновенного,
Соликамск, вместе с Кай-городом, зависел в XVI и XVII столетиях от воевод чердынских. Впрочем, известно, что в 1622 году были там воеводы особые: Воин Корсаков и Василий Сьянов; но потом, в 1637 году, великопермский воевода Комынин называется и соликамским; бывший же перед ним воеводою Телегин не заведывал Соликамском. Между тем город увеличивался более и более: промышленность развивалась, торговля распространялась. В 1623 году, когда Соликамск был описываем Иваном Кайсаровым, считалось уже в нем 333 двора посадских, 24 бобыльских, 20 нищих келий и 12 пустых дворов, 620 человек людей, 59 лавок и 37 варниц. А в 1678 г. в нем уже считалось 465 домов. Соляное производство распространялось более и более, торговля тоже процветала в Соликамске. Жители его торговали с гостями иностранными в Архангельске, в Кяхте, в Якутске. В 1699 году Петром Великим пожалован быль ковш серебряный Андреяну Жданову за то, что он, торгуя в Кяхте, принес важную пользу казне у вина, у карт и у мены соболей. Соликамск с 1682 года, вместе с Чердынью, находился под ведомством казанского приказа; потом, в 1719 году, был приписан к Вятской провинции, а в 1724 сам сделан был провинциальным городом Казанской губернии и имел в зависимости своей Чердынь и Кунгур; в 1737 провинциальное ведомство перенесено было из него в Кунгур, а в 1781, когда учреждено было Пермское наместничество, присоединен к нему в качестве уездного города.
Последнее время пред открытием наместничества было временем самого цветущего состояния Соликамска. Он находился на главной сибирской дороге и обогащался от обширной своей торговли; в 1770 году в нем было 1354 купца, по известию Чулкова. Когда же, при основании Перми, сибирская дорога была назначена новая, тогда Соликамск, равно как и другие, некогда богатейшие города северной части Пермской губернии, быстро начали клониться к упадку. Капиталы были переведены в другие города, купцы оставили Соликамск, и этот, некогда великолепный город превратился ныне в полуразрушенное селение, в котором остались только некоторые следы его былого богатства. В Соликамске десять церквей; все они носят на себе признаки старины. Вот о них некоторые известия, которые удалось мне собрать во время моего короткого пребывания в Соликамске: 1) Троицкий летний собор, находящийся близ Усолки, на главной площади города. Архитектура его старинная, подходящая более ко вкусу венецианскому, нежели к византийскому. В первый раз упоминается об этом соборе в 1557 году, когда он сгорел от молнии; потом он сгорел в другой раз в 1635 году; в 1688 году пристроен к нему придел во имя Иоанна Предтечи, но на следующий год он в третий раз был истреблен огнем. В том же году он был снова заложен и выстроен к 1697 году на счет государственной казны из тамошних (соликамских) усольских, таможенных и кабацких доходов. Постройка его стоила в то время двести рублей. После этого он был поврежден от пожара в 1743 году и, поправленный в 1744, стоит до сих пор в том же виде. В знак того, что он построен на казенный счет, на южной стороне вставлен в стену небольшой, гончарной работы, российский герб. Внутри церковь довольна сумрачна. В этом соборе нам показали образ св. Николая Чудотворца весьма древней работы. Предание говорит, что в то самое время, когда царь Иван Васильевич находился с войском своим под Казанью, ногайские татары сделали набег на пермские земли. Соликамск находился в большой опасности, и жители его послали гонцов под Казань к царю с просьбою о помощи. Посланные прибыли в стан русский в то самое время, как подкопы были уже сделаны, и все с часа на час дожидались нападения на крепость казанскую. Царю нужно было войско, и он не мог послать помощи жителям осаждаемого Соликамска. Вместо рати, он дал посланным эту икону и свою грамоту, поручая город их заступлению святителя. Предание молчит, избавился ли Соликамск от неприятелей, летописи молчат и о самом нашествии татар на этот город. Но, как бы то ни было, до сих пор хранится в соборе этот образ, до сих пор все соликамцы имеют к нему большое почтение. О грамоте говорят, что она хранилась в этом же соборе, но сгорела в 1743 году. Важная потеря! 2) Крестовоздвиженский зимний собор стоит ближе к Усолке, готической архитектуры. Построен в 1730 году. В нем есть некоторые образа с богатыми венцами, сделанными из финифти. Между соборами Троицким и Крестовоздвиженским находится высокая старинная колокольня. Она устроена на большом трехэтажном доме, в котором помещаются магистрат, городская дума и духовное правление. Самая колокольня сделана с верхом в виде шатра. Наверху высокий шпиц с флюгером. Колокольня совсем отделена от обоих соборов. 3) Церковь Преображения Господня находится в северо-восточном крае города. Первоначально она была построена в 1687 г., при существовавшем уже на этом месте девичьем монастыре, иждивением вдовы Евдокии Никифоровны Щепоткиной; но во время пожара 1688 года церковь эта сгорела и вновь была построена уже в 1692. Из находящихся теперь церквей соликамских, Преображенская всех древнее. Подле нее находится зимняя церковь Покрова Пресвятыя Богородицы, построенная в 1702 году. Прежде она принадлежала к девичьему монастырю, который в 1764 году переведен отсюда в Уфу и известен ныне под именем Крестовоздвиженского. 4) Церковь Богоявления находится между Преображенскою и Соборною. Стиль архитектуры ее очень древний; массивные колонны внутри, двери низкие, устройство трапезы, иконостас — все это носит признаки неподдельной старины. В таком виде, как она находится теперь, устроена она в 1695 году. Она в два яруса; на верхней паперти сделаны с двух сторон во всю стену окна, в которых, вместо стекол, вставлена слюда — признак глубокой старины. Оклады икон, находящихся в этой церкви, очень богаты. 5) Воскресенская церковь находится близ самых соборов. Она построена на этом месте в 1713 году, на месте бывшей тут деревянной церкви. 6) Церковь Нерукотворенного Спаса находится от соборов вниз по течению Усолки. Когда она построена — неизвестно, но надобно полагать, что не прежде конца XVII столетия. Стиль архитектуры ее древний, ближе подходящий к стилю византийскому. Ризница ее чрезвычайно богата: в приходе ее жили в старину главные богачи соликамские, которых огромные дома близ этой церкви до сих пор разрушаются временем. В ней также много образов, странных по своему устройству: они не четырехугольной формы, как делаются обыкновенно, а сердцеобразной, и притом складные. На всех почти из них венцы сделаны из финифти. При этой церкви находится зимняя церковь во имя архистратига Михаила, освященная в 1725 г. Говорят, тут прежде был монастырь; это несколько доказывается обширной оградою, которою обнесена Спасская церковь. 7) На кладбище, церковь во имя Жен Мироносиц, построенная в 1780 году богатейшим из соликамских солепромышленников, Максимом Суровцевым.
В Соликамске, при самом начале его, устроен был на реке Усолке монастырь Вознесенский, который был потом перестроен в 1608 году. Монастырь этот был довольно богат: до учреждения штатов за ним считалось 645 душ. При учреждении штатов он был упразднен, а в 1775 году на место его переведен был монастырь Пыскорский. Пыскорский монастырь находился здесь до 1781 г.; когда основана была Пермь, он был переведен в этот новый город и назначен для жительства епархиального архиерея. В Соликамск же на место его переведен из села Истобенского, находящегося на реке Вятке, в Вятской губернии. Этот Вознесенский Истобенский монастырь существует в Соликамске и до сих пор. В нем только один архимандрит и четыре монаха. Церковь старинная, но замечательного в ней ничего нет. Из часовен, находящихся в Соликамске, одна, находящаяся близ кладбища, заслуживает внимания любопытных. Она, как говорят, основана еще в половине XVI столетия и до сих пор существует без малейшей переделки. Другое предание говорит, что она построена несколько позже, именно в 1582 году, на том месте, где были погребены соликамцы, убитые во время осады города Кихеком… Укреплений, ни древних ни новых, нет в Соликамске. Находившийся на горе „старинный рубленый деревянный городок с башнями и со многим другим строением" сгорел еще в 1672 году. Теперь не только нет следов его, но я даже не мог ни от кого узнать и места, где находился он. В Соликамском уездном суде находится, впрочем, очень много старинных бумаг и грамот, писанных в разное время к воеводам Великой-Пермии и Соли-Камской. Несмотря на частые пожары, опустошавшие Соликамск, успели спасти эти драгоценные памятники до нашего времени. Древнейшие из них относятся к началу XVII столетия. Чтобы показать, как много в Соликамске древних актов и как любопытны эти акты, довольно заметить, что в „Актах Археографической Экспедиции" помещено их 184 (более, нежели из другого какого-нибудь места). В магистрате, между другими древними актами, замечательны: „Книга Сошнаго Письма города Камскаго, составленная писцом Яхонтовым в 1579 году" и „Писцовая книга Кайсарова", относящаяся к 1623 году.
Дорога от Соликамска к Усолью идет лесом, прямо, почти без малейших изгибов. Двумя черными стенами тянулся лес перед нами, редко прерывались эти стены. Иногда только попадались нам то ложбина, покрытая болотами, то обгорелые деревья во время последних лесных пожаров. Едва скрылось из глаз наших Новое-Усолье, как мы увидали на правом берегу деревню Гурдино, принадлежащую гр. Строгонову и заключающую в себе 25 домов. Жители ее работают на новоусольских варницах. В этой деревне находится самая глубокая росолоизвлекательная труба и устроена пильная мельница на две рамы. Берега живописны. Что ни поворот катера, то новый пейзаж. Полдень. Солнце чуть-чуть не с самого зенита бросает раскаленные лучи свои, которые, скользя по воде, золотят ее. Поверхность Камы покрыта всеми возможными переливами света лазури и зелени, отражающейся у берегов. Но вот гора, которая издали кажется, будто выдалась в Каму, а теперь движется постепенно назад, прижимается к берегу. Поворот катера, несколько ударов веслами — и она уже стоит вровень с остальным берегом. За нею открылась ложбина, и там небольшое село с каменной небольшой церковью.
— Вот Орел-город, — сказал мне мой спутник: — вот прежде бывшая столица Строгоновых. Здесь жил Аника до своего пострижения. Сюда пришел Ермак с просьбою о помощи; отсюда отправился он на покорение царства Сибирского; около этих мест был Кергедан.
Так вот Орел, — думал я: — сколько исторических воспоминаний! Так вот это селение, 300 лет тому назад построенное в стране лесов и болот, в стране, которую давно уже оставили люди с гражданственностью. Вот семя населения здешнего края, которое, вырастивши столько заводов, столько богатых селений, само так незначительно, так невидно! Посмотрите: церковь очень обыкновенная; десятка три крестьянских домов самой обыкновенной физиономии — и только. Где же палаты владетеля Пермского края? Где крепость, построенная от набегов диких соседей? Где первые варницы, заведенные здесь? — Ничего нет. Где памятники старины? — Их нет: они исчезли, погребены во времени, и, если бы не история, никто бы не догадался, что это маленькое село Орел есть тот Орел-город, о котором столько преданий и исторических и не исторических носится до сих пор в народе.