Дорожный реквием
Шрифт:
«Видно у старика уже с памятью то не все в порядке года!» — подумал Степанов.
— Так точно. Я смотрю на вас Михаил Петрович. Что думаю — специально не узнаете, думаю, жалеете меня. Горе у меня все — таки!
— Да! Жалеешь! А ну говори, все как есть?! Что ты нам тут пургу то метешь?! Ну что там с твоей Валькой? Что как? Рассказывай — не тяни!
Антонов помрачнел и словно пес огрызнулся:
— А вы не очень то! Если думаете на меня эту мокруху повесить — так хрен! Я даже под прессом вашим не пойду в сознанку! Не убивал я Вальки!
— Постойте! Постойте! С чего вы взяли — что мы на вас мокруху, как вы говорите, повесить хотим? Мы просто вопросы задаем. Мы ведь должны — убийцу вашей вали найти! — миролюбивым тоном сказал Степанов.
Антонов посмотрел на него с надеждой, но в ответ зло буркнул:
— Ага — как же! Знаю я ваши методы ментовские! Вы, если судимый — так сразу, на кичу, отправить торопитесь! Вам то план раскрываемости нужен, а не бандюгу этого. Козла поймать! Моя б воля — я сам бы его поймал! Сам бы ему яйца вырвал и на шею намотал! Я хоть как вы и говорите — синяк, все равно о кодексе чести знаю! И баб некогда не прессовал!
Алексей заметил, что парень говорил искренне. Он возбудился и покраснел. На шеи вздулись вены.
— Вы, Антонов. Не гоните коней то! Не гоните! Нас тоже на нахрап нечего натягивать! Понятно! Если мы вам подозрительные вопросы задаем — значит так нужно! Мы ведь тоже тут не в фантики играем! Мокруха! Валя то твоя в речки искупалась! И если так разобраться — откуда нам знать, что ты ее сам мен придушил дома по пьяне! А сейчас нам тут — туфту гонишь, что вы с ней расстались! Может сам и отволок на речку!! А тут комедию играешь! — Степанов сорвался.
Такого с ним не было давно. Но на это раз он решил сделать это специально. Это был один из его приемов допроса. Иногда — он помогал. Антонов, увидев напор Алексея — сник и опустил глаза. Под нос он тихо буркнул:
— Гадом буду начальник! Не я! Век свободы не видать!
Степанов, тяжело вздохнул и, посмотрев на трясущиеся руки Антонова — более мягко сказал:
— Ну, ладно — с кем пил то вчера?! Колись — и смотри, все, по полной! Иначе — почую, что виляешь — в миг в КПЗ пойдешь на трое суток! А там, посмотрим — какой ты стойкий!
Антонов всхлипнул и почесав нос кивнул на графин:
— Дайте еще водички. Колосники горят!
Разин в очередной раз плеснул ему из графина.
— В общем, так. Мы вчера с Метлой побухали. А Валька на работе была. Вот и все. Потом она пришла — ну и нам закатила скандал! Ну, разругались. Было! Но, я ее не бил, она напротив мне по спине — скалкой саданула. И как всегда — к мамане побежала! Вот! Больше, я ее не видел!
— Хм, к мамане — это на Дружбы, что ли?! — переспросил его Сазонов.
— Ну, да! Дружбы семнадцать. Вы ведь видели прописку! Она постоянно к ней бегает, как мы поссоримся!
— Поссоримся! Как напьешься, скажи! А то нашел слово — поссоримся… — проворчал Сазонов.
— Постой — а кто этот Метла? Что за погоняло такое? Кличка?
— Ну. Метелкин. Игорь. Корешь мой. Мы с ним бывает — раздавим бутылек! А моя — то есть Валька всегда в штыки все воспринимала! Я ей и так, говорил, мол — лучше дома выпить. Так нет! Всегда против! И на метлу всегда полкана спускала!
— А где сейчас это Метелкин? Он может подтвердить твои слова? — подал голос Разин.
Его очки блеснули, словно пенсне Берии. Антонов обернулся к нему:
— Ну, так у него и спросите! Я не знаю — где он сейчас! Ночевал у меня! А утром повалил куда то…
— А где он живет? Метла твоя? — допытывался Сазонов.
— Хм, у матери. Бабы то у него нет. Где ж ему жить. Они вдвоём.
— А адрес?
— Ленина сорок восемь! — ответил за Антонова Алексей.
Илья растерянно посмотрел на Степанова и восхищенно воскликнул:
— А вы откуда знаете?
— Знаем… — буркнул Степанов.
Он давно понял, что Метла был не кто иной, как его одноклассник — Игорь Сергеевич Метелкин.
— Не — вы и впрямь — опер! По повадкам вроде нет, а по базару! И чешите все! Знаете! Ну, елки палки! — удивился Антонов.
— Ладно, Михаил Петрович. Надо к Метле этому съездить. Поговорить. Рассказ — этого проверить. — Загадочно сказал Степанов.
— Ну, поехали! — Сазонов стал со стула и снял трубку с телефона:
— Артем? Я это приведу к тебе сейчас мужика одно — так он пусть у тебя посидит в обезъяннике. Пока мы съездим тут по одному адресу! Хорошо! — обратился он в трубку.
— Начальник! За что в обезъянник то? Я ж все рассказал! Не имеешь права! — запротестовал Антонов.
Но Сазонов, взял его за локоть и, подняв со стула — потащил к выходу:
— Посиди пока! Может — чего еще вспомнишь. А мы проедем к твоему корешу! Так надежней будет! М вообще Антон — ты, что правил не знаешь? Ты ведь пока единственный свидетель. Кто — видел живой Валентину. И не известно — свидетель ли?!
Антонов понял, что сопротивляться бесполезно и покорно пошел с Сазоновым в дежурную часть. За ними из кабинета вышли и Степанов с Разиным.
Глава 3
Улица Ленина по своему определению не должна была быть бы такой. Разбитая дорога, покосившиеся дома и кучи мусора на обочине. Названые в честь вождя мирового пролетариата, улицы имени Ленина, обычно представляли, из себя — образцово показательное место, в любом, населенном пункте России. В любом, но не в Рогачево.
«Волга» тряслась по ухабам. А Степанов с трепетом всматривался в окно. Его одолели воспоминания детства. Когда — то, много, много лет назад, он бегал здесь с друзьями. Счастливый и беззаботный. На глаза Алексея, наворачивались слезы: