Дорожный реквием
Шрифт:
Степанов задумался. Допив, воду с аспирином, он закурил.
— А кто ушла — девушка?
— Хм, да!
— Молодая?
— Ну! Лариса Егоровна Турбина. Двадцать три года. Проживала с женихом в Егоршево. Туда в Егоршево Сазонов поехал — он сам вызвался. Я не стал противиться — отправил старика. Пусть. Он ведь и так себе места не находит, жалко! Пусть почувствует себя нужным!
Степанов, вздохнул и, посмотрев на спичечный коробок, лежавший на краю стола — подкинул его несколько раз щелчком пальцев.
— Да, ты прав — пусть. Что еще надеюсь — ничего
— Ну, вроде все! — пожал плечами Разин.
Он хотел опустить голову вновь в бумаги, что бы продолжить чтение, но вздрогнул и растеряно посмотрел на Алексея:
— Да, еще, еще Пронькина умерла.
— Что?!!!
— Ну, помните — подружка Метелкина, Вера. Мы у нее были, когда Метелкина искали. Так вот умерла. Угорела от спирта. Ее соседи рано утром нашли. Прямо во дворе. До туалета не дошла — упала. Пена изо рта. Подскочили, скорую вызвали, но пока приехали, она того — корни двинула! До больницы не довезли. Врачи говорят, острое алкогольное отравление. Скорее всего — технический спирт выпила. Ребенок вот сиротой остался.
Степанов откинулся на стуле и сжал голову руками:
— У, я знал — плохая примета!
— Вы, о чем? — недоуменно спросил Разин.
— Да так! Нет надо похмелиться — весь день на перекосяк пойдет! Здесь водка в кабинете есть?
Разин пожал плечами и кивнул на шкаф в углу:
— Там. Вроде Петрович — всегда прятал. Он запас держал вроде.
Степанов резко встал и подошел к шкафу. Порывшись в нем, он обнаружил — початую бутылку с коричневой жидкостью. Открыв пробку, Алексей понюхал содержимое.
— Вроде — спирт? Не угорю я — как Пронькина? — спросил он Разина.
— Да нет! Это кедровая настойка! Ее Михалыч пьет — как простудиться! И нам наливал по стопке, если кто прихворнет! — успокоил его Разин.
Степанов, налил себе кедровки в стакан и, выпив залпом — закурил сигаретой. Из глаз у него выступили слезы. Выдохнув, он спросил:
— А, где эта — помощница Рабиновича — Фекла?
— А, она с утра тут была. Со мной в делах рылась! Вот! Все записывала, что — то в блокнот! Потом как очумелая соскочила и унеслась! Говорит — в город поехала! Ей что — то проверить надо! Сумасшедшая девушка! — Разин растянулся в улыбке.
Степанов, посмотрел на его довольное лицо и, погрозив пальцем — заметил:
— Ты, я вижу запал на эту городскую кралю! Смотри мне! Не давай ей много то информации! А, то у нее совсем крышу сорвет! Она хоть иногда и дельные вещи говорит, но в основном — бред профессиональной помешанной!
— А, что я?! Я ничего! Хорошая девушка вот и все!
— Ну ладно, ладно! Давай о деле! Значит расклад такой! Пропала очередная девушка, только не в поселке, а в деревне за пятьдесят километров, умирает Пронькина. Круг уменьшается.
— Какой круг?
— Круг знакомых Жука. Ведь Жук мог знать потенциально — Понькину через Метелкина?! Мог! Вот, может, значит, ее смерть — быть не случайным совпадением?! Может! Кто еще представляет опасность для него? А? Думай?
Разин нахмурил брови и растерянно произнес:
— Ну, наверное — мать Метелкина.
Степанов,
— Ёкарный бабай! Как я забыл! Вот старый пень! Забыл! Ведь я вчера хотел съездить поговорить со старухой! И забыл! Напился мать его! Поехали срочно! Поехали!
Они выскочили из РОВД как ошпаренные. Попов с удивлением наблюдал из своей «Волги» как к нему навстречу сломя голову бегут Степанов с Разиным. Заскочив, к нему в машину — они, в один голос — крикнули:
— Гони на Ленина к дому Метелкина!!!
Попов хоть и старался ехать быстро, но все же его постоянно подгонял Степанов. Он нервно постукивал кулаком по передней панели и приговаривал:
— Ну, елки палки как я забыл? Как я забыл?
Попов, крутя руль — удивленно спросил:
— Что забыли? Куда несемся? Что там пожар у Метелкина этого на дому?
— Несемся! Моли бога Вова, труп там может быть!
— Что еще один?
Калитка ворот Метелкинского дома была закрыта изнутри. Степанову и Разину — пришлось перелазить через забор. Облезлый пес возле конуры — поскуливая, прижался к забору. Он даже не попытался залаять — видя, решительные движения, не прошенных гостей.
Дверь в дом была прикрыта. Степанов обратил внимание. Что в доме довольно прохладно. Печь топили наверняка вечером. Осторожно ступая по скрипящим половицам — он заглянул в большую комнату. Она оказалась пуста. Только — монотонное, постукивания, ходиков с кукушкой на стене — нарушали тишину. Алексей прижал палец к губам и, обернувшись на Разина — стоящего сзади, кивнул на кухню. Тот на цыпочках направился туда. Степанов прошел комнату и остановился у спальни. Взявшись за ручку двери, он приоткрыл ее и тихо спросил:
— Раиса Петровна! Вы спите?
Не дождавшись ответа, он заглянул внутрь помещения. Старуха — висела на полосатом, толстом, проводе от утюга. Цветастый жгут был примотан к большому, железному крюку на потолке, посредине комнаты. Толстый бич электропровода впился в морщинистую шею Раисы Петровны мертвой хваткой. Ее ноги в бело — синих шерстяных ноках, нелепо болтались в нескольких сантиметрах от пола. Рядом лежали рассыпанные из стопки толстые книги. Алексей непроизвольно заметил, что одна из них была «О вкусной и здоровой пище». Глаза Раисы Петровны были приоткрыты и ее остекленевшие белки — словно с любопытством наблюдали за Степановым. Язык торчал красно-синим кляпом. Старуха словно дразнила милиционера. Алексей непроизвольно отвернулся и позвал Разина:
— Андрей! Сюда, мы кажется — опоздали!
Разин появился с пистолетом в руке. Вороненая сталь «Макарова» зловеще блеснула в полумраке спальни. Алексей с удивлением посмотрел на оружие и спросил:
— Ты, что тут убийцу хотел тут застать? Зачем пушка?
Но Разин ответил не сразу. Он изумленно смотрел на висящее тело. Нервными движениями он спрятал пистолет под костюм:
— Кто его знает? Кто его знает, Алексей Иванович?!
— Нет, Андрюша! Мы с тобой вечно — на шаг за этим ублюдком, отстаем! Вызывай бригаду!