Дорожный реквием
Шрифт:
Бумажка, полетев — упала на пол. Ирина скинула шубу и словно мягким тараном — толкнула своими пышными грудями Степанова на кровать. Тот потерял равновесие и упал. Сеточный матрас противно и предательски — скрипнул ржавыми пружинами.
— Ирка! Ты сумасшедшая!
Но женщина не слушала его. Она — сорвав с себя кофточку, принялась за Алексея. Стянув с него — свитер с рубашкой, резкими движениями — вцепилась в брючный ремень.
— Ира, нас услышат!
— А мне плевать! Я голодная — а ты мой заложник! Моя жертва! Моя добыча!
Степанов понял, что перед ее натиском не устоять. Он обречено откинул голову на подушку…
…А когда — кроватные пружины выскрипывали свои верхние ноты — сексуальной симфонии, в дверь вновь требовательно постучали. Ирина и Алексей замерли. Сливнина тяжело дыша — шепнула ему в ухо:
— Кто этот еще? Кого ты ждешь? Женщину?
— С ума сошла? Какая еще женщина?! Я боюсь, это — дежурная!
— Нет, дежурная — знакомая моей школьной подруги и она придти не может, я с ней договорилась! — шептала Ирина.
Алексей отстранился от женщины и тревожно посмотрел на дверь. Стук раздался вновь. Степанов, встал с кровати и, подобрав, валявшееся на полу одеяло — завернулся в него и подошел к двери:
— Кто там? — настороженно спросил он.
— Алексей Иванович, это я Фекла! Мне кое — какая идея в голову пришла — пустите меня на минуту! — раздался за дверью голос Мерзоевой.
Алексей облегченно вздохнул и открыл замок. На пороге стояла Мерзоева. Она испуганно смотрела на завернутого в одеяло Алексея:
— Простите. Вы — уже спите?! А, я хотела у вас пять минут оторвать… — взгляд Феклы упал в глубину помещения.
Она, встретилась глазами — с лежавшей, на кровати Сливниной. Ирина, натянув простынь до подбородка, виновато улыбалась девушке. Пораженная увиденным — Фекла, несколько секунд — смотрела на женщину. Сливнина, вытащила из — под простыни руку и забавно помахала Мерзоевой. Девушка в смущении опустила глаза и промямлила:
— А, вы заняты, я завтра тогда…
Алексей удивленно посмотрел на девушку и спросил:
— Ты, что хотела? Что — то срочное?!
— Да, то есть — теперь нет! Нет! До завтра подождет! Извините!
Фекла повернулась и хотела уже уйти, но тут Алексей схватил ее за руку:
— Подожди! Ты говоришь психолог? Стой!
Степанов, нелепо переступая — вернулся в комнату и поднял с пола листок, протянул его Мерзовевой:
— Вот, коли — не спишь, подумай на досуге! Что могут значить эти фразы! Эту писанину — мне передали, через какого то мальчика! Может она тебе, о личности преступника — что — то скажет!
Мерзоева, с удивлением посмотрела на листок и, бережно взяв его — исчезла в глубине коридора. Алексей посмотрел ей в след и закрыл дверь. Повернувшись, он увидел, что Ирина курит и внимательно смотрит на него:
— Тебе уже бабы письма тут пишут? Надеюсь — это не прокурорша?!
— Алексей махнул на нее рукой и зло буркнул:
— Нет! Тут — посерьезнее!
Ирина, затушила сигарету и, откинув простынь — ласково сказала:
— Ну, иди ка сюда, расскажешь мне всю правду!
Алексей тяжело вздохнул и понял, что этой ночью ему не выспаться.
За, что Алексей уважал Ирину, так это — за гусарские повадки. Она — всегда уходила, не попрощавшись, и не разводя сальных разговоров — о любви и преданности. Ему так было легче. Степанов не умел общаться с женщинами на темы: вечности и духовной нравственности отношений. Это был не его конек. И Сливнина — как ни кто другой, подходила под его требования. Сексуальная и заводная, она в тоже время была независимой и ненавязчивой, если это касалась простого бытия и работы. Конечно, Ирина — скорее всего, хотела большего, в их отношениях — нежели, чем постель. Но пока, она не проявляла чрезмерной активности, за исключением разве что необоснованных, а порой и обоснованных ревностных выпадов в адрес знакомых степановских женщин.
Вот и на этот раз Алексей проснувшись — увидел, что в номере он один. От присутствия Ирины, остался, только — тонкий аромат ее духов на подушке. Алексей втянул ноздрями ткань наволочки и, зажмурившись — с шумом выпустил воздух.
— Ну, террорист, а не баба… — буркнул он довольно и вскочил с кровати.
Ополоснувшись ледяной водой в умывальнике, Алексей быстро оделся и выбежал в коридор. Дежурная, смущенно улыбнулась ему из — за перегородки и опустила голову. Степанов, хотел, уже было выйти на улицу, но резко остановился и подошел к стойке.
— Скажите, а мальчика, который принес письмо мне — реально найти?
Женщина испуганно посмотрела на Алексея и, отложив клубок со спицами, пожала плечами:
— А, что? Что — то не так? С письмом, что — то не так?
— Да нет. Просто хотел бы с мальчиком этим поговорить. Кто он?
Дежурная, занервничала и, поправив шаль на плечах — посмотрела в глаза Алексею:
— Так, я не знаю кто. Это Федоровна дежурила. В ее дежурство он принес. Она мен по смене передала. А я уж вам. И не могу помочь. Простите.
— Да ничего. Ничего. А когда Федоровна работает?
— Так завтра. Завтра будет. С девяти. Мы на сутки заступаем. Вы у нее и спросите. А я не знаю право. А, что, все — таки, что — то не так?
— Да нет. Нет. — Степанов задумался и, помяв рукой подбородок, тихо спросил: — А вы, сами то, записку эту — читали?
Женщина покраснела и опустила глаза. Алексей понял, что она ее читала. Постаравшись — успокоить ее, он дотронулся женщине до плеча.
— Да вы не волнуйтесь. Здесь ничего страшного нет. Бывает. Любопытство. Так, вижу — читали.