Дорожный ужас прёт на север
Шрифт:
— Хорошо, — кивнула она. — Хорошо, трусохвост, — она вновь пододвинула к себе фишки. — Сколько я могу поставить на одно число?
— Одну минутку, — ответил питбосс.
Отсутствовал он почти пять минут. Все это время колесо простаивало. Никто не разговаривал с Дарлин, но к ее рукам то и дело прикасались или разглаживали их, словно она плюхнулась в обморок. Вернулся питбосс с высоким лысым мужчиной в смокинге и очках с золотой оправой. Смотрел он не на Дарлин, а сквозь нее.
— Восемьсот долларов, — вынес он вердикт, — но я бы на вашем месте этого не делал, —
— Я не думаю, что от ваших советов может быть какая-то польза. Со знанием жизни у вас не очень. Наверное, не сможете отличить собачье дерьмо от шакальего, — рот высокого и лысого закаменел, а она повернулась к мистеру Рулетке. — Приступай.
Мистер Рулетка написал на табличке $800 и накрыл ею поле с числом 25. Затем крутанул колесо и бросил шарик. Теперь замерло уже все казино, не трещали даже игральные автоматы. Дарлин подняла голову и не удивилась, увидев на экранах телевизоров, ранее показывавших скачки и бокс, вращающееся колесо рулетки и… себя.
«Теперь я еще и телезвезда. Я счастливая. Счастливая. Я такая счастливая».
Шарик подпрыгивал. Шарик скакал. Залетел в гнездо, выбрался оттуда, маленький белый дервиш, танцующий на полированном дереве рулеточного колеса.
— Соотношение! — воскликнула она. — Какое соотношение?
— Тридцать к одному, — ответил высокий и лысый. — Ваш выигрыш может составить двадцать четыре тысячи долларов, мадам.
Дарлин закрыла глаза…
…и открыла их в номере 322. Она все сидела на стуле, с конвертом в одной руке, а четвертак вывалился из пальцев второй на пол. На щеках еще не просохли слезы смеха.
— Я счастливая, — повторила она себе и заглянула в конверт.
Никакой записки. Очередная фантазия, от которых только расстраиваешься.
Вздохнув, Дарлин сунула четвертак в карман униформы и принялась за уборку 322-го.
Вместо того, чтобы, как обычно, отвести Пола после школы домой, Пэтси пришла с ним в отель.
— Он забросал всю школу соплями, — объяснила она матери, голос переполняло отвращение к младшему брату. — Из носа просто течет. Я подумала, может, ты захочешь показать его врачу.
Пол молча смотрел на нее слезящимися глазами. Кончик носа у него раздулся и покраснел. Они стояли в вестибюле отеля. Номер в этот момент никто снять не желал, так что мистер Эвери (все горничные ненавидели этого самодовольного коротышку) покинул регистрационную стойку. Должно быть, сидел у себя в кабинете, лакомился курицей.
Дарлин пощупала Полу лоб, горячий, вздохнула.
— Пожалуй, ты права. Как ты себя чувствуешь, Пол?
— Нормально, — пробубнил Пол.
Даже Пэтси опечалилась.
— Наверное, он умрет до того, как доживет до шестнадцати. Единственный случай, скажем, мгновенной смерти от СПИДа, в истории человечества.
— Заткни свой маленький грязный рот, — прикрикнула на нее Дарлин, куда как резче, чем собиралась, но больше обиделся Пол, сжался, отвел от нее глаза.
— Он прямо-таки младенец, не унималась Пэтси. Любая зараза к нему так и липнет.
— Нет,
Он посмотрел на мать, увидел четвертак, улыбнулся.
— И что ты собираешься с ним делать? — спросила Пэтси, когда мальчик взял четвертак. — Пригласишь на свидание Дейдру Маккаусленд? — Пэтси фыркнула.
— Я что-нибудь придумаю, — ответил Пол.
— Оставь его в покое, — бросила Дарлин. — Хоть какое-то время не доставай на него, тебе это по силам?
— Да, но что я за это получу, — спросила ее Пэтси. — Я привела его сюда в целости и сохранности, я всегда привожу его в целости и сохранности, так что я за это получу?
«Ортодонтические скобы, — подумала Дарлин, — если я сумею заплатить за них». И на нее вдруг навалилась тоска, ощущение, что жизнь темна и беспросветна, что над головой постоянно висит мусорный контейнер, который в любой момент может свалиться на тебя и превратить в лепешку. А счастья, так его просто нет. Об удаче лучше и не мечтать.
— Мама? Мамик? — обеспокоилась Пэтси. — Мне ничего не надо. Я шучу, ты же знаешь.
— У меня есть для тебя «Сасси», если хочешь, — попыталась улыбнуться Дарлин. — Нашла в одном и номеров, где прибираюсь, и положила в свой шкафчик.
— Этого месяца? — спросила Пэтси.
— Между прочим, этого. Пойдем.
Они уже пересекли половину вестибюля, когда услышали характерный звук падения монеты в щель игрального автомата, скрип ручки и шебуршание трех барабанов: Пол нашел применение четвертаку.
— Ах ты тупоголовый козел, теперь уж тебе достанется! — закричала Пэтси. Но особой злости в ее голосе не слышалось. — Сколько раз мамик говорила тебе не транжирить деньги. Игральные автоматы для туристов!
Но Дарлин даже не повернулась. Она стояла и смотрела на дверь, которая вела в страну горничных, где рядком висели дешевые платья из «Амеса» и «Уол-Марта», похожие на несбывшиеся и забытые мечты, где тикали часы, где воздух всегда пах духами Мелиссы и туалетной водой Джейн. Она стояла, прислушиваясь к шебуршанию вращающихся барабанов, стояла в ожидании звона монет, падающих на поддон, и к тому времени, когда они начали падать, уже думала о том, что попросит Мелиссу приглядеть за детьми, пока она сходит в казино. Много времени на это не уйдет.
«Я счастливая», — подумала она и закрыла глаза. В темноте под веками, падающие монеты звенели особенно громко. Словно шлак сыпался на крышку гроба.
И все будет так, как она себе это представляла, Дарлин в этом нисколько не сомневалась, но тем не менее, продолжала видеть жизнь в образе огромной кучи шлака. И видение это никуда не уходило, как пятно, которое не удается свести с любимой блузки.
Однако, Пэтси нужны ортодонтические скобы, Полу — хороший врач, чтобы избавить его он вечных соплей и постоянно слезящихся глаз, ему нужна игровая приставка «Сега», а Пэтси — цветное нижнее белье, в котором она будет казаться себе красивой и сексуальной, и ей нужно… что? Что ей нужно? Чтобы вернулся Дек?