Досье на невесту
Шрифт:
– Я не пойду!
– Тогда я тебя занесу на руках, – Дима начал разжимать побелевшие пальцы подруги, прилипшей к перилам, как к спасительной соломинке, словно ее не к маме на чай вели, а пытались затолкнуть в вольер к голодному крокодилу.
– Подожди здесь, – шепнул ей Дима, когда они вошли в квартиру. – Вот тапочки, куртку давай. Я пошел на разведку.
Елена Николаевна, под гнетом открывшихся обстоятельств начисто забывшая про смотрины, с видом сфинкса сидела за рабочим столом в кабинете, нависнув над пачкой разнокалиберных фотографий. Выдержав драматическую паузу и дождавшись, пока Дима войдет, она скорбно подняла на него глаза и тихо проговорила:
– Вот, сын, смотри.
Тон и выражение лица были настолько непривычными и несоответствующими моменту, что Дима на мгновение оторопел.
– Что случилось-то?
Он даже заподозрил, что трагический концерт был подготовлен специально к приходу Вики, и предположил, что мама сменила тактику выживания невест с подведомственной территории.
– Случилось, – прошептала мама, брезгливо подтолкнув к нему фотографии. С первой же глянцевой карточки на него уставилась круглоглазая Вика, смешно приоткрывшая рот. На следующей была она же, только мельче. Дима тут же опознал сцену недавнего выбора машины у института. Вика, нелепо оттопырив попу, заползала в красный спортивный «Мерседес».
То, что мать установила за его девушкой слежку, было чересчур. Но высказаться на эту тему он не успел.
– Как ты думаешь, сколько лет этой пигалице? – грохнув по столу кулаком, возопила мать.
– Только не говори, что шестьдесят и что она так выглядит после пластической операции. Я все равно не поверю, – криво усмехнулся Дима, пытаясь понять, к чему она клонит.
– Да уж, ей от силы двадцать, а мне почти пятьдесят. Сравнение не в мою пользу, правда? И что же, я теперь израсходованный материал? Меня теперь на помойку?
– Мам, если я даже женюсь, то как это связано с…
– Правильно. В этой жизни каждый сам за себя! – взвизгнула Елена Николаевна. – Ты сразу про себя! А про меня ты подумал? При чем здесь твоя женитьба, а? Ты хоть раз в жизни можешь подумать о матери? Твой отец – подонок!
Вывод был неожиданным.
– А при чем здесь отец?
– При том. Это его девка!
– Кто?!
– Да, у твоего папочки есть любовница! Вот такой расклад! Какая-то сопля малолетняя! Я работаю круглые сутки, пашу всю жизнь, а он, понимаешь, вершки стрижет! Не устраиваю я его, похоже!
Дима побелел, все еще не веря в то, что услышал.
– Это ошибка, этого не может быть!
– Может, тут все, – мать шлепнула ладонью по конверту. – Их разговоры, адрес гнездышка, фотографии и всякая прочая гадость.
Из коридора послышался грохот. Вика, расслышавшая только часть разговора, моментально догадалась, что время для знакомства выбрано крайне неподходящее, поэтому она попыталась тихо покинуть это пепелище семейного счастья, но попытка снять куртку с вешалки закончилась плачевно: она поскользнулась на гладком линолеуме и шлепнулась на пол, уронив на себя часть одежды.
– Я все подниму, – испуганно пролепетала она Диме, вылетевшему из комнаты. Но он молча схватил ее и поволок куда-то на расправу. Знакомство с мамой Вика представляла себе несколько иначе. Во всяком случае, выражение лица Елены Николаевны могло бы быть и помягче: при виде девушки ее перекосило так, словно Дима привел на смотрины козу.
– Это как понимать? – прошипела мама, хватая ртом воздух и жутко выпучив глаза.
– Здравствуйте, – вежливо пискнула Вика, не понимая, почему ее настолько неласково встречают. Она беспомощно оглянулась на Диму, но он лишь молча ткнул пальцем в сторону позеленевшей родительницы.
– Объясниться не желаешь? – его голос тоже не предвещал ничего хорошего.
– Может, я сплю? – предположила Вика, затравленно скользя взглядом по оппонентам.
Но Дима неожиданно ткнул ей прямо в лицо фотографию:
– Что это?! Я тебя спрашиваю!
Фотография была странной, больше похожей на фотомонтаж. Раскорячившаяся в немыслимой позе Вика вперед головой заползала в незнакомую красную машину.
– Ой, – тут же осенило ее, – это Паша!
– Да?! – она вздрогнула от этого дружного выкрика и попятилась, мельком подумав, что надо потренироваться залезать в машины более пристойным образом, чтобы не веселить окружающих.
– Слыхал, сынок, это Паша! – Голос Елены Николаевны источал яд. Казалось, еще немного, и она нанесет остолбеневшей Вике смертельный укус.
Дима молча прикрыл глаза и отвернулся.
Елена Николаевна приподнялась со стула, чтобы начать свою обличительную речь, но при первом же ее движении Вика стремглав вынеслась из квартиры и, перепрыгивая через две ступеньки, поскакала по лестнице.
– Это что, и есть твоя девушка? – горько поинтересовалась мама у обмякшего Димы. Не получив ответа, она заключила: – Я тебе говорила, что ты не умеешь выбирать женщин? И ты еще со мной спорил! Запомни: мать всегда права!
Эта маленькая победа слегка воодушевила ее, придав моральных сил для дальнейшей борьбы. Елена Николаевна любила такие моменты, когда ее правота подтверждалась фактами.
– А почему у нас двери нараспашку? – раздался из прихожей бодрый голос Павла Антоновича. – Хозяева, ау!
Он заглянул в кабинет и удивленно поднял брови:
– Чего двери-то не закрыли? О чем молчим?
Ответом ему была гробовая тишина, наполненная многозначительной тяжестью и грядущими неприятностями.
– Алле, что случилось, господа? По ком скорбим?
– По тебе, дорогой, – слово «дорогой» Елена Николаевна почти выплюнула, пробуравив супруга взглядом.
– И что со мной случилось? – криво улыбнулся Павел Антонович, судорожно прикидывая, про какой из его грешков прознала жена.
Дима не мог уйти, но и наблюдать эти разборки было невыносимо.
– А вот посмотри, какая прелесть? – максимально ровным голосом произнесла Елена Николаевна, кивнув на кучку бумаг на столе, увенчанную стопкой фотографий.
Павел Антонович скосил глаза и крякнул.