Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980
Шрифт:
Отсутствие серьезных киноролей в собственном творчестве тяготило Миронова. А. Вислова пишет: «Миронов мечтал сняться у А. Тарковского. Но, судя по всему, он не попадал в поле зрения режиссера, не входил в «обойму» его актеров. Когда драматург Александр Володин написал после смерти артиста: «Умер любимый народом, блистательный, закомплексованный Андрюша Миронов», соединив в одной фразе несоединимые слова, он сказал правду. Один такой тайный комплекс питала скрытая боль непризнания серьезного, некомедийного Миронова нашими кинематографистами. Не приглашал его в свое кино Н. Михалков… Я ни в коем случае не хочу, чтобы
Сам актер в одном из интервью в середине 70-х так оценил свое положение в кинематографе: «С точки зрения открытия в себе новых возможностей кино мне мало что дало… В театре я используюсь в самых разных планах. В кино — пока очень однопланово».
В 70-е годы новые изменения произошли и в личной жизни Миронова. После развода с Е. Градовой прошло всего лишь несколько месяцев, как он вновь женился (в 1974 году). И вновь на актрисе. На этот раз его избранницей стала 33-летняя актриса Центрального Театра Советской Армии Лариса Голубкина. К тому времени она была уже хорошо известна широкому зрителю по своим работам как в театре, так и в кино.
Л. Голубкина родилась в Москве в семье военного. (Голубкины жили в Лефортово, на Волочаевской улице.) Ее отец был человеком серьезным и категорически был против того, чтобы дочь шла в актрисы. Однако мама была целиком на ее стороне, что и позволило девушке поступить вопреки воле отца: она сказала, что поступает в МГУ на биофак, а сама подала документы в ГИТИС. И была принята.
Слава к ней пришла, когда она была еще студенткой, — в 1962 году вышел фильм Э. Рязанова «Гусарская баллада», где Голубкина сыграла роль Шурочки Азаровой. На следующее утро после премьеры студентка ГИТИСа проснулась знаменитой. В 1964 году она окончила институт и была принята в труппу ЦТСА.
К концу 60-х годов Голубкина была уже одной из популярных актрис советского кинематографа. Зрители знали ее по ролям в фильмах: «Дайте жалобную книгу» (1965), «Сказка о царе Салтане» (1966), «Освобождение» (1970–1972).
Л. Голубкина рассказывает: «Мама, как только меня родила, бросила все и водила меня за ручку до 25 лет. Я была мамина дочка. Когда стала актрисой, то атмосферу вокруг меня создавали окружающие. Что ты ощущала, ничего не значило. Ползли слухи. Могли, к примеру, сказать: она пьющая и гулящая. А я никогда не пила и девицей была довольно долго. И чем больше вокруг меня было таких разговоров, тем больше я пряталась в свой дом, как улитка. Не тянулась к людям… Я приводила себя в состояние похлеще монашеского. Ведь родителям надо было доказывать, что ты не гулящая, «как все артисты»…
Говорят, что в меня были влюблены многие мужчины. Боже мой, почему я этого не знала? Я же помню: когда стала артисткой, даже немногие мои поклонники сбежали тут же. Конечно, известная актриса, что, на ней жениться, что ли? Один молодой человек пришел ко мне и заявил: «Я показал твои фотографии бабушке, и она сказала: только ни в коем случае не женись!» Я так расстроилась…
Я была очень инфантильной девушкой. И в профессии, кстати, тоже. Я в первый период не могла с партнером на съемках даже поцеловаться. Дико стеснялась!
Если мне предлагали такие роли — отказывалась. Когда в эпопее «Освобождение» должна была
Снявшись в кино, я увлеклась свободной жизнью — поездила по миру и благодарила Бога, что я все вижу, познаю, учусь. Были у меня в тот период какие-то страсти, но быстро уходили в песок. А когда мне мужчины делали предложение, я отказывалась, думая, что брак меня сразу привяжет к дому».
И все-таки несмотря на строгость своих взглядов Голубкина в начале 70-х вышла замуж и в 1974 году родила дочь, которую назвали Машей. Однако этот брак продержался недолго, и молодые вскоре расстались. Вот тогда и появился Миронов.
Рассказывает Л. Голубкина: «Андрей дарил мне корзины цветов еще в институте. Он мне делал предложение четыре раза на протяжении десяти лет. А я говорила: «Нет!» Потому что не хотела замуж. Я ему говорила: «Зачем мы женимся? Я тебя не люблю, и ты меня не любишь». Он говорил: «Потом полюбим. Вот поженимся и полюбим». И он добился своего… Я вышла за Андрюшу, когда мне было уже за тридцать, но я считаю, что это мой первый брак. Все, что происходило до этого, — просто несерьезно. А тень первой жены Андрея над нами не витала…»
Женившись на Голубкиной, наш герой удочерил ее дочку и тем самым стал отцом двух Машенек: Маши Мироновой и Маши Голубкиной.
Среди друзей Миронов всегда считался непревзойденным мастером всевозможных хохм и розыгрышей. На то, чтобы рассказать хотя бы о малой толике его приколов, уйдет слишком много бумаги, поэтому послушаем рассказ лишь о некоторых.
Вспоминает А. Хайт: «Наш друг Игорь Кваша, слегка захандрив, решил не отмечать свой день рождения (он у него 4 февраля). Узнав об этом, Андрей тут же обзвонил всех нас и придумал, как мы будем отмечать этот праздник.
В день рождения Игоря без всякого приглашения мы явились к нему в дом, одетые в самое плохое, что у нас было. Горин даже одолжил ватник у слесаря-сантехника и повесил на груди табличку: «Да, я незваный гость!»
Жена Игоря, Таня, была предупреждена, но честно не сказала мужу ни слова. Мы, не поздоровавшись, прошли мимо слегка оторопевшего хозяина в маленькую комнатку, постелили на полу специально принесенные из дома газеты и улеглись на них, дабы выказать свое полное презрение к хозяйским стульям. Затем достали из кошелок собственные судки, кастрюли, тарелки. Разложили на полу хлеб, винегрет, голубцы и поставили бутылку вина. Даже соль и перец мы принесли с собой. Игорь, конечно, сновал возле нас, но мы делали вид, что с ним незнакомы. Такова была режиссерская установка Андрея.
Затем Андрей поднял свой стакан и стал произносить тост. Он красиво и цветисто говорил о том, как мы все любим Игоря Квашу (и это действительно была правда), он говорил, как много в нашей жизни значит дружба и как мы все огорчены, что наш общий друг оказался такой большой сволочью. И торжественно предложил нам всем выпить за здоровье «сволочи».
Игорь хохотал как безумный. Пытался к нам присоединиться, но не тут-то было. Раз нас никто не приглашал, то мы никого и не замечали. У нас была своя компания и свое веселье. Андрей провозглашал один тост за другим. Мы выпили за маму «сволочи», за жену, за папу «сволочи». Принесенная бутылка быстро кончилась, и тогда Андрей поинтересовался, нельзя ли в этом доме приобрести бутылку вина.