Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Наши любимые фильмы

Раззаков Федор Ибатович

Решением руководства ЭТО срок сдачи фильма продлили до 29 мая. Однако дальнейшие события стали развиваться таким образом, что доделывать и окончательно сдавать картину едва не пришлось другому режиссеру, поскольку с Мотылем внезапно договор решили расторгнуть. Видимо, его упертость в своем видении фильма окончательно достала ЭТО. В итоге стали искать другого постановщика и вскоре остановили свой выбор на Владимире Басове. Тот как нельзя кстати оказался свободен (еще в июне прошлого года закончил работу над 4-й частью фильма "Щит и меч") и вполне мог завершить "Белое солнце…" Однако сам Басов этого не захотел в знак солидарности с Мотылем. (Позвонив ему домой, Басов возмущался: "Что я им, шакал, что ли?").

После отказа Басова было принято и вовсе жуткое

решение — смыть весь отснятый материал. Мотыль в надежде остановить это решение отправился к Чухраю (тот в те дни монтировал свою документальную ленту "Память" про Сталинградскую битву), но Чухрай встретил его холодно, разговаривал через спину короткими репликами. И тогда Мотыль прибег к последней возможности изменить ситуацию в свою пользу. 27 марта он написал письмо самому министру кинематографии Алексею Романову. Процитирую отрывок из этого письма:

"Фильм "Белое солнце пустыни", отснятый на 2/3, законсервирован и может не завершиться вообще. Между тем это одна из попыток творческого освоения "вестерна" в нашем кинематографе, которая сулит широкий зрительский интерес, рассчитана на прокатный эффект, на большую прибыль.

Не только уже истраченные почти 400 тысяч рублей заставляют меня просить Вас о приеме. Я хотел бы при встрече рассказать Вам, на чем основана моя вера в зрительский успех будущей картины, а также познакомить Вас с той необходимой и важной сегодня воспитательной идеей, которую я стараюсь пронести в этой картине…"

Министр письмо получил, однако режиссера не принял, видимо, сочтя это лишним. После этого на картине можно было смело ставить крест, если бы в дело не вмешалось само Провидение в лице Министерства финансов. Оно наотрез отказалось списывать убытки (те самые "почти 400 тысяч"), поскольку в 68-м году на киношной "полке" уже успело накопиться несколько других картин. "Мосфильм" стал перед серьезной дилеммой: что делать? В итоге на окончательном совещании в Госкино, состоявшемся той же весной 69-го, зампред Баскаков подводит итог этим мытарствам: "Производство придется завершить. И Мотыля на картине оставить".

Вспоминает В. Мотыль: "Что же случилось с тем самым грозным зампредом, который поклялся после "Женечки", что Мотыля в кино больше не будет? Загадку внезапного спасения вскоре открыл стародавний приятель со времен моего ассистентства на Свердловской киностудии — Вадим Спицын. О, это была личность незаурядная! Оказавшийся аутсайдером в условиях того времени, талантливый рассказчик, автор коротких и мудрых трагикомических притч, писавшихся "в стол", он принципиально не брался за художественные сценарии, а зарабатывал множеством научно-популярных сюжетов, говоря, что только в них есть возможность не врать, тогда как советская игровая драматургия вся лицемерна. Посмотрев мой материал, Спицын посоветовал мне самому напроситься на показ Баскакову, а увидя мои круглые глаза, объяснил, что с Володей (Баскакова звали Владимир Евтихианович) они фронтовые друзья, вместе закончили войну в Австрии. Только посоветовал не показывать сцену сумасшедшей жены Верещагина и жен, рыдающих над Абдуллой. Выбора не оставалось — я согласился.

После утаенного от "Мосфильма" показа Баскакову, организованного Спицыным в нерабочее время, фронтовой его друг "Володя" сказал:

— Материал как материал. На "Мосфильме" бывало куда хуже. Только раз уж ты так печешься о своем Мотыле, поезжай-ка сам на съемки и следи за ним. Главное, чтоб не поссорил нас с Востоком… Меня будешь держать постоянно в курсе. Не подведи.

В итоге прежний редактор Шмуглякова покидает картину, и вместо нее назначается Спицын…"

В разгар этих событий — 10 апреля — директор Экспериментального объединения В. Познер внезапно выходит с предложением поменять название фильма "Белое солнце пустыни" на другое — "За мной, барышни!", мотивируя это тем, что последнее более прокатное. К счастью, с этим предложением не согласились.

"БЕЛОЕ СОЛНЦЕ…" НАД ТУРКМЕНИЕЙ

Тем временем съемочная группа активно занималась выбором мест натурных

съемок для нового финала картины, причем уже не в Дагестане, а в Средней Азии. Сначала, как мы помним, хотели снимать в Узбекистане (в Хиве) и Красноводске, но затем остановились на Туркмении, на окрестностях города Байрам-Али. При этом пришлось по-настоящему потрудиться, чтобы привести эти места в надлежащий киношный вид. Дело в том, что в зиму 69-го в Каракумах выпало так много дождей, что вся растительность вылезла наружу и пески буквально скрылись под высокими травами. Мотыль со своими ассистентами облетели на вертолете сотни километров, однако нужной натуры так и не нашли. Кое-кто тогда советовал режиссеру оставить в покое Каракумы и снимать фильм в днепровских дюнах, где и натура не хуже, и жара не такая изнурительная. Но Мотыль настоял на своем и привлек на помощь армию: солдаты среднеазиатского военного округа за считанные недели пропололи десятки квадратных километров пустыни возле Байрам-Али.

Съемочная группа вылетела туда 18 мая в несколько обновленном составе. О новом редакторе я уже упоминал (он приедет в Туркмению чуть позже), а из актеров новым человеком была исполнительница роли Гюльчатай Татьяна Федотова, заменившая прежнюю — Татьяну Денисову. Стоит отметить, что Федотова впервые объявилась на съемочной площадке "Белого солнца…" еще в конце декабря прошлого года, заменив актрису, исполнявшую до этого роль Зарины. Федотова побывала на съемочной площадке от силы два-три раза, после чего про нее забыли. И вновь вспомнили тогда, когда из фильма внезапно ушла еще одна гаремная жена — Татьяна Денисова. Почему? Будучи студенткой циркового училища, она внезапно получила выгодный контракт с собственным номером, от которого не смогла отказаться. Что вполне понятно: в кино она играла эпизодическую роль, да еще в фильме, который вот уже больше года мурыжили поправками, а в цирке перед ней открывались куда более выгодные перспективы. Вот она и ушла. Поскольку искать ей замену времени уже не оставалось, решили одеть в паранджу Гюльчатай Татьяну Федотову. Кстати, о том, как и где ее нашли в первый раз, стоит рассказать отдельно.

Обнаружил Федотову ассистент режиссера Конюшев, причем совершенно случайно. Однажды он отправился встречать из балетного училища имени Вагановой знакомую девушку и на входе столкнулся с прелестной 17-летней особой. Это и была Таня Федотова. Она в тот день прогуливала урок, спешила из училища, но попалась на глаза киношнику. Поначалу она очень испугалась того, что незнакомый дядька схватил ее за локоть — думала, что тот потащит ее за прогул уроков к директору. А когда поняла, чего тот от нее хочет, тут же повеселела и согласилась прийти на "Ленфильм". Там ее чуть ли не с ходу утвердили на роль Зарины. Но эти съемки не потребовали от студентки больших усилий — она даже учебу не прерывала. Иначе складывалась ситуация с ролью Гюльчатай — теперь Федотовой предстояла длительная отлучка из города, а на носу были экзамены. Но ситуация разрешилась благополучно. Директор училища оказался человеком, любящим кино: он отдал команду зачесть студентке Федотовой экзамен и отпустил на съемки в пустыню. При этом, правда, заметив: "И что вы нашли в Федотовой, ведь она у нас всегда считалась "серой мышкой?"

Т. Федотова родилась в 1951 году в деревне Самша Тверской области. Ее мать была матерью-героиней, поскольку родила на свет десять детей (Татьяна была пятой). Будучи не в состоянии прокормить такое количество детей, родители некоторых, в том числе и Таню, отдали в интернат. Там Татьяна попала в танцевальный кружок, где быстро стала лучшей плясуньей. За это по "разнарядке" ее вскоре отправили в Ленинград, в вагановское училище. Но там девочка чувствовала себя "не в своей тарелке", поскольку была худышкой, да еще с крестьянскими корнями. Частенько она прогуливала уроки и несколько раз даже пряталась в шкафу, лишь бы не идти на ненавистные уроки. Прогуливать уроки, конечно, плохо, но факт остается фактом: не "сачкани" Татьяна от урока в тот день, когда в училище пришел ассистент Мотыля, мы бы увидели в фильме другую Гюльчатай.