Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга
Шрифт:
— Капитан, напомните-ка мне, чтобы я отыскал палку подлиннее.
— Так точно, сэр. Но мы любим нашего старичка, невзирая на его садомазохистские наклонности. Потому что он — это мы. Вы понимаете?
— Мисс… капитан… я не уверен. Кажется, на пути сюда я провалился в дефект пространства-времени, из которого так и не выбрался.
Капитан по четным дням покачала головой.
— Извините, сэр, но это невозможно. Поверьте мне на слово — если только вы не владеете империальным исчислением и физикой полей Либби…
—
— Да, конечно…
— …мы же гении.
— Перестаньте морочить ему голову, девчонки. Я все объясню сам.
— Да-да, мне хотелось бы услышать кое-какие объяснения, Лазарус. Я не знал, что у вас есть маленькие дети, а тем более сестры, что делает ситуацию еще более загадочной. Они зарегистрированы? Я просматриваю не все материалы, поступающие в архив, но все, что касается старейшего, обязательно попадает ко мне на стол.
— Я знал об этом и потому принял свои меры. Они зарегистрированы под фамилиями матерей… приемных, если соблюдать точность, но в документах об этом не упомянуто. Но я оставил запечатанный конверт, в котором находятся данные об их происхождении. После моей смерти или в 2070 году от начала Диаспоры ты, или твой преемник, сможешь вскрыть конверт, что следует сделать вне зависимости от того, какое событие произойдет первым, поскольку они…
— И «Дора»!
— Утихомирься! Будешь встревать — отдам «Дору» твоей сестре, и она не разрешит тебе даже прикоснуться к ней. Эту дату, Джастин, я выбрал потому, что надеюсь, что к тому времени они повзрослеют; девочки действительно гениальны. А до тех пор воздержусь от попыток предпринять путешествие во времени, потому что они-то и должны стать членами экипажа моей яхты, ныне временно пребывающей на планете в ожидании старта. А то, что они мои сестры — так это правда. Они рождены в результате нелегальной, точнее, запрещенной клиникой Секундуса операции. Их создали из клеток моего тела. Нечто подобное было с Минервой, но проще.
— Куда проще, — согласилась Минерва. — Я сама этим занималась, когда была компьютером. И семнадцать раз терпела неудачу, прежде чем удалось получить идеальный клон. Сейчас я не сумела бы этого сделать, а вот Афина может. Но наших девочек создал хирург-человек. Необходимо было сделать репликацию Х-хромосомы — это сделали в обоих случаях с первой попытки; Лаз и Лор родились в один и тот же день.
— Ммм… да… полагаю, что мадам директор, доктор Хильдегард, не одобрит подобную вещь. Не оспаривая профессиональной компетенции указанной леди — весьма высокой, насколько мне известно, — считаю, что она чуточку, ээ… консервативна.
— Убийца.
— Примитивная тоталитарианка.
— Трижды примитивная.
— Какое право имеет она запрещать существовать?
— …нам и Минерве. Криптокриминальный ум!
— Довольно, девочки; все понятно — вы ее не любите.
— Она убила бы и тебя, старичина-молодчина.
— Лори, я же сказал —
— Я восхищен, — заметил Джастин Фут. — Встреча с тремя очаровательными леди, пополнившими списки Семей в результате нарушения запретов, доказывает некий факт, о котором я уже давно подозревал: закон приятнее нам, когда мы его обходим.
— Мудрый человек…
— …А какие ямочки на щеках! Мистер Фут, а вы бы не хотели жениться на нас с сестрой?
— Соглашайтесь! Она умеет готовить, а я красотка и шлюшка.
— Прекратите, девочки, — велела Минерва.
— Почему? Или ты уже положила на него глаз? И нам нельзя вмешиваться? Мистер Фут, Минерва у нас исполняет обязанности мамы…
— …что совершенно несправедливо…
— …потому что она на много лет моложе пас…
— …вот и получается, что нам приходится спасаться от трех матерей, вместо одной, положенной по закону.
— Оставим это! — приказал Лазарус. — Обе вы умеете готовить, но красавицами ни ту ни другую не назовешь.
— А почему ты тогда к нам пристаешь, молодчина?
— …из-за неизжитых наклонностей к инцесту?
— Дуры вы. Потому что обе вы еще юны, неопытны и вас надо оберегать.
Рыжеволосые насмешницы переглянулись.
— Лори?
— Я слышала. Впрочем, возможно, у меня галлюцинации.
— Нет, я тоже слышала.
— Заплачем?
— Не стоит. Незачем мистеру Футу видеть, как наш старичина разлетается на мелкие кусочки при виде наших слез.
— Отложим. Но пусть знает, что его ждут целых два плача с дрожащими подбородками. Впрочем, может быть, мистер Фут хочет посмотреть?
— Не хотите ли посмотреть, мистер Фут?
— Джастин, ей-Богу, я дешево продам любую из них… упаковка обойдется дороже.
— Э… благодарю вас, Лазарус, вынужден отказаться, потому что тогда они будут плакать в моем присутствии — и тут уже я разлечусь на куски. А не переменить ли нам тему? Как вам удалось осуществить эту тройную… э… иррегулярность, можно поинтересоваться? Доктор Хильдегард исправно руководит своей организацией.
— Ну что ж, если речь идет об этих двух маленьких ангелочках…
— Ну вот, теперь он издевается…
— …и не очень умно.
— Я был сбит с толку не меньше Нелли Хильдегард. Иштар Харди, мать вот этой…
— Нет, она — ее мать.
— Вы обе взаимозаменяемы: вас перепутали в первую же неделю после рождения, так что теперь никто не знает, кто из вас кто. Да вы и сами не знаете.
— Нет-нет, я знаю! Вот она иногда выходит, но я всегда остаюсь здесь.
Лазарус остановился на полуслове и задумался.
— Пожалуй, это самая краткая формулировка основ солипсизма, которую мне приводилось слышать. Запиши-ка ее.