Достичь небес
Шрифт:
Невероятно, но Пер тоже остался жив. Через два часа после прыжка в ледяной океан без спасжилета его подобрала лодка. Его вертолетом доставили на тот же корабль, где находился и я; когда я увидел Пера, лицо его было мучнисто-белым, а зубы никак не переставали стучать.
Я вспоминаю тот момент и думаю обо всех первопроходцах, которые были раньше нас, и подвергались смертельной опасности, и бывали на волосок от гибели. Я думаю о Жан-Пьере Бланшаре — первом человеке, сумевшем пересечь Ла-Манш по воздуху; в отчаянной попытке остановить падение своего шара он выбросил в море даже собственные штаны. Я вспоминаю пассажиров на борту Le G'eant— самого крупного
Изучая материалы этих историй, я заметил одну тревожную особенность: чем раньше имело место событие, тем более картонным и даже карикатурным оно кажется. Время лишает подобные приключения реальности, оставляя лишь тени событий. Чувства, испытанные людьми, и ужас ситуации с течением времени куда-то улетучиваются, зато абсурдность ее выступает во всей красе. Неужели наше отчаянное купание в Атлантике когда-нибудь будет выглядеть столь же нелепым и причудливым, как приключение Бланшара? Просто забавным? Вероятно, да.
Может быть, именно поэтому мы сегодня смотрим на предысторию завоевания человеком неба с таким скепсисом. Мы просто не в состоянии поверить, что такое множество людей готово было рисковать жизнью в проектах, которые, если взглянуть с позиций сегодняшнего дня, были с самого начала и с полной очевидностью обречены на неудачу. Тем не менее множество сохранившихся по всему миру рассказов о чудесных полетах с горных вершин, минаретов и колоколен говорят сами за себя. Без сомнения, эти рассказы сильно преувеличены, но их слишком много, чтобы не обращать на это внимания. Задолго до того, как братья Монгольфье построили свой первый шар, люди рисковали жизнью во имя мечты о полете.
Глава 2
Легче воздуха
На поверхности обширного пустынного перуанского плато Наска нанесены сотни длинных прямых линий, как будто проведенных по линейке. Это работа людей, живших в этих местах примерно 1500 лет назад. С земли рисунки пустыни Наска выглядят неотчетливо. Эту галерею, самую поразительную и загадочную в мире, — сюрреалистическую коллекцию громадных геометрических символов и гигантских изображений птиц и зверей — можно разглядеть только с воздуха.
В 1973 г. на плато приехал американец по имени Джим Вудман. У Вудмана была теория. В языке кечуа, на котором говорят в районе пустыни Наска, есть слово, обозначающее мастера по изготовлению шаров, а на одном из осколков керамики, обнаруженном в этих местах, можно разглядеть рисунок, очень напоминающий воздушный шар. В гватемальских деревнях существует особый ритуал, в ходе которого, в частности, положено сооружать и запускать в воздух небольшие наполненные дымом шары. Вообще, в Южной Америке тепловые шары известны давно. Но были ли они когда-нибудь достаточно большими, чтобы поднимать людей? Были ли они достаточно большими и управляемыми, чтобы люди пустыни Наска могли размечать с воздуха свои необыкновенные рисунки?
Все дело в материалах. Известно, что братья Монгольфье добились успеха там, где их предшественники потерпели неудачу. Почему? Очень просто: будучи бумажными фабрикантами, они имели доступ к самым лучшим сортам бумаги, полотна и лака. Но были ли
Исследования привели Джима Вудмана в деревню Кахуачи неподалеку от селения Наска. Здесь умерших по традиции заворачивают в погребальные пелены; некоторым мумиям насчитывается по полторы тысячи лет. Интересно, что чем древнее полотно, тем тоньше и качественнее оно соткано! В 1975 г. члены Международного общества исследователей из Майами при помощи только традиционных инструментов соорудили из тростника с озера Титикака гондолу, а из полотна, практически идентичного материалу древних погребальных пелен, — громадный аэростат в форме тетраэдра. Ясным весенним утром 1975 г. Condor Oneбыл готов к запуску.
Экипаж этого летательного аппарата состоял из Джима Вудмана и англичанина Джулиана Нотта — профессионального аэронавта, который уже после того памятного полета установил семьдесят девять мировых рекордов в аэронавтике и девяносто шесть авиационных рекордов Британии. Проблема была в том, что Нотт, как и Вудман, был человеком крупным, так что им пришлось сидеть скорее верхом на гондоле, чем внутри нее. Парашютов у них не было. При помощи нефтяного костра аэростат наполнили горячим дымом, и, когда якорные концы были отданы, он рванулся вверх со скоростью около шести метров в секунду. Condor Oneподнялся над равниной Наска на высоту 115 м и дрейфовал в воздухе добрых полторы минуты.
Впоследствии Джулиан Нотт старался особенно не распространяться об этом эксперименте, но вот что он написал:
Хотя я не вижу никаких свидетельств того, что люди цивилизации Наска действительно поднимались в воздух, нет никаких сомнений в том, что они могли это делать. Точно так же могли это делать древние египтяне, римляне, викинги, представители вообще любой цивилизации. Достаточно ткацкого станка и огня, чтобы можно было летать! Это поднимает интригующие вопросы о принципах развития науки, а главное, об интеллектуальной храбрости, которая нужна, чтобы осмелиться полететь, вторгнуться на территорию ангелов.
Из шестнадцати детей в семействе Монгольфье Жозеф-Мишель и Жак-Этьен, возможно, были меньше всех похожи друг на друга, и трудно было представить, что они смогут составить успешное бизнес-партнерство. Жозеф, одиночка и мечтатель, в делах безнадежен. Этьен серьезный, аккуратный, ответственный и, наверное, немножко скучный человек.
Однажды вечером, в 1777 г., Жозеф, чье выстиранное белье сушилось над огнем, заметил, что под тканью то и дело накапливается теплый воздух и возникают пузыри. На следующий день (по крайней мере такова легенда) он взял самые тонкие доски и начал сооружать ящик. Он покрыл бока и верх ящика легкой тафтой, а под открытым днищем разжег костер из смятой бумаги. Сооружение поднялось в воздух, перевернулось и рухнуло на землю.
Жозеф написал брату: «Привези побольше тафты и веревок, и увидишь самое поразительное зрелище в мире».
Переход от наблюдений за выстиранным бельем к идее теплового аэростата не потребовал особых умственных усилий. Семья Монгольфье с XIV в. занималась изготовлением бумаги, и Жозеф с Этьеном, как и остальные дети в семье, хорошо знали бумажное дело. Они были знакомы со всеми новинками производства бумаги и ткани. Они прекрасно разбирались в тонкостях новых покрытий, смол и лаков и умели со всем этим работать. И у них было где черпать идеи: позади уже почти столетие экспериментов и конструирования в области аэронавтики и множество проектов, в основном французских и итальянских. С каждым таким проектом реальный полет человека на воздушном шаре становился чуть ближе.