Доступ к телу
Шрифт:
– Молодец, Катерина. Настоящий ученый, – похвалил девушку Дружников: – Теперь у нас есть ген, и мы дали ему имя!
– Да здравствует профессор, а с ним его ничтожные рабы!
– Коллеги, фонтан дури закрыли, – потребовал Бородин: – Не хватает мне тут культ личности развести. Давайте мыслить скромнее. Обозначим ген буквой «Ч». От слова честность, или честь.
– Иностранцы эту букву не выговаривают, – напомнила Суркова: – А ваше открытие – достижение мирового масштаба. Предлагаю тогда уж латинскую «h».
Катерина одна в лаборатории владела английским без словаря, и возражений не последовало. Александр Ильич достал из кармана пиджака бумажник, извлек из него тонкую пачку тысячных купюр и, потрясая ими, заявил:
– Коллеги, у меня в руках тринадцать тысяч рублей. Три я откладываю на фрукты для наших обезьян, а десять мы прокутим здесь и сейчас. Отправляйтесь по магазинам и зовите ребят из соседних лабораторий. Но только посвященных, тех, кто помогал нам в работе.
Предложение завлаба потонуло в громогласном «ура».
– …привлечение «плохих» заемщиков, господа, лишит вас бонусов. Во времена кризиса ответственность каждого велика… – Арсений проводил совещание менеджеров среднего звена. Решался вопрос о возобновлении кредитов физическим лицам. Открывать эту, замороженную с началом кризиса, линию по своей воле он бы не стал. Но его банк получил помощь от государства с условием кредитования граждан на покупку недвижимости. Выполнялась президентская программа «доступное жилье», и игнорировать ее – создавать себе проблемы с властью. Однако кредиты возвращают далеко не все заемщики. Толково отобрать клиентов предстояло именно этим сотрудникам. Для чего Арсений их и собрал. Он говорил уже минут пятнадцать, когда в дверь заглянула Ирина. Секретарша в зал не вошла, но ее замирание на пороге красноречиво указывало на нечто, требующее его внимания. Арсений подошел к девушке: – Что тебе?
– В приемной ваш отец. Просит, чтобы вы его приняли.
– Что надо папе?
Ирина приподнялась на цыпочки и потянулась к уху босса:
– Не сказал. Сказал, что срочно.
Арсений извинился перед служащими и вышел в приемную.
– Сын, нам надо серьезно поговорить.
Галстук отца съехал набок, от Бородина-старшего исходил запах спиртного.
– У тебя что-то случилось?
– Не только у меня. У всего человечества.
– Можешь не так глобально?
– Не могу.
– Тогда подожди полчаса. Я закончу совещание – и к твоим услугам.
– А с кем ты совещаешься?
– С менеджерами.
– Вот что сынок, гони их в шею. Твои менеджеры никуда не денутся, а я могу передумать и пойти в другой банк.
Арсений хмыкнул, взял отца под руку и повел по коридору. Ира их догнала:
– Мне попросить сотрудников ждать?
– Гони их в шею.
– Что? – опешила девушка.
Арсений не ответил и открыл дверь в небольшой кабинет, приспособленный для приема ВИП-клиентов. Усадив отца в кресло, открыл бар, достал бутылку виски и два стакана. Затем отыскал в холодильнике лимон, аккуратно нарезал его, поставил все это на столик и уселся сам.
– Сколько тебе нужно?
– Ты про деньги?
– С другим ко мне не приходят.
– Моя проблема сложнее.
В кармане банкира запел мобильный. Арсений достал трубку, посмотрел на дисплей, отключил телефон и бросил на столик:
– Тогда чего ты хочешь?
– Хочу трех уголовников. Желательно рецидивистов.
– Ну-ну… Обезьян тебе уже мало?
– Они свое сделали. Пора переходить к завершающему этапу.
– Отец, я не любопытен. Но ты приходишь с весьма странной просьбой, а я даже не знаю, в чем суть твоих экспериментов. Так несправедливо.
– А я тебе не говорил?
– Только в общих чертах. Я лишь понял, что ты работаешь с генами двух шимпанзе.
– Работал. Теперь это пройденный этап. Если коротко, я нашел в мозгу приматов ген «h», отвечающий за их честность, и активизировал его. И это сработало.
– Честность у обезьян? Шутишь?!
– Нисколько. Естественно, это чувство у них куда примитивнее человеческого. Хотя на уровне «мое – чужое» оно у них присутствует. Но срабатывало лишь в тех случаях, когда обладатель «чужого» физически сильнее.
– Примерно, как и у наших граждан…
– Подожди с аналогиями. Так вот, после активизации этого гена, они не берут чужое, даже если владельца нет рядом.
– Занятно.
– Ты представляешь, что это значит, если перенести опыт на человека! Я могу исправить генетический код сотням, тысячам людей. Даже, не побоюсь заявить, целой нации. Представь, сынок, русских людей, переставших воровать?
– Допустим. А кому это надо?
Александр Ильич вскочил с кресла:
– Как, кому? Государству, тебе, мне, всем!
– Тебе это не нужно, ты воровать и так не умеешь. За остальных сильно сомневаюсь.
– Дружок, ты глубоко ошибаешься.
– Не будем спорить, давай конкретно. Тебе нужны неисправимые преступники и что еще?
– Еще, как ты сразу догадался, деньги на продолжение опытов. В обозримом будущем от института я их получить не смогу по двум причинам – во-первых, этих денег у нас нет…
Арсений смотрел на отца, словно видел его впервые – морщинки у глаз сходились паутинкой к виску… Когда отец открывал рот, нос у него немного подергивался. Арсений это запомнил с детства. Но теперь он не мальчик, а отец все дергает носом… Так странно видеть это в кабинете для приема ВИП-персон. И виски у папы пострижены смешно, один длиннее, другой короче… И зубы от курения сильно пожелтели. Отец стареет… Наверное, так и должно быть. Но это там, дома, нормально, а тут, в кабинете, странно…
– Продолжай, папа. Я понял, во-первых, у вас нет денег. Что во-вторых?
– Во-вторых – опыты на людях требуют огромного числа разрешений и согласований. На что могут уйти годы, а я уже далеко не так молод. Поэтому я должен получить открытый кредит банка, готового не афишировать направление моей научной работы. Стоит ли объяснять, что твое предприятие подходит для этого лучше других.
– Логично…
– Лишнего я с тебя не возьму, только самое необходимое.
Арсений плеснул в оба стакана виски, поднялся с кресла и с напитком в руках подошел к окну.