Шрифт:
В детской было темно, и только у постели холодноватым голубым светом светилась звёздочка ночника. Да через приоткрытую дверь можно было видеть сонное перемаргивание разноцветных огоньков на новогодней ёлке.
Шестилетняя Лиза сидела в кровати и упрямо таращила слипающиеся глаза – чтобы не уснуть и не упустить ни крошки радости Рождественского сочельника.
– Ма-а-ам, а папа когда приедет?
Мама быстрым жестом смахнула блеснувшую в уголке глаза слезу.
– Не знаю, Солнышко. Папа занят очень важным делом. А некоторым вертуньям уже давно пора спать, – она подождала,
– А сказку на ночь?
– Я тебе уже все сказки по сто раз пересказала. Ты же знаешь их наизусть.
– Ну и что? Всё равно расскажи. Ну, хоть самую маленькую-премаленькую.
– Ладно, слушай, – мама снова устроилась на стуле возле кровати. – Жила-была на свете маленькая девочка. И было у неё заветное желание.
– Самое-пресамое? – сонно пробормотала Лиза.
– Да, самое-пресамое.
Под мягкий усыпляющий звук родного голоса Лиза стала мечтать, чего бы ей хотелось больше всего. Детскую косметику в розовой коробочке? Такую, как у подружки Светки: с разноцветными тенями, помадкой и блёстками? Или лучше фею Пикси? Ту, которая летает по воздуху на голубых крылышках и светится. Лизка надеялась, что папа подарит ей такую, когда приедет на Новый год. Но он так и не приехал. Папа! Вдруг самое-пресамое желание вспыхнуло с такой очевидной ясностью, что затмило все остальные – мелкие и неважные.
– Я хочу, чтобы папа вернулся!
Сон сразу же отступил. Лиза подняла кудрявую голову со смятой подушки и огляделась. Мамы рядом уже не было. И звёздочка ночника больше не горела. Зато из приоткрытой двери тянулся манящий теплом и светом золотой луч. Словно тропинка в сказку.
Лиза вылезла из-под одеяла, спрыгнула с постели. И внезапно ухнула вниз. Сердце подпрыгнуло к самому горлу и отчаянно затрепыхалось. Длинная ночная рубашка надулась вокруг тела парашютом. Лиза летела долго-предолго – даже успела вспомнить Алису, угодившую в кроличью нору. А потом приземлилась внутрь большой мягкой коробки.
Было темно, и она не сразу разобралась, куда попала. Борта коробки поднимались выше пояса. Лиза осторожно ощупала их пальцами – получился вытянутый в длину замкнутый контур. В одном узком месте можно было поднырнуть под бортик и попасть в небольшую пещеру. Что же это такое? Похоже на лодку, только мягкую, войлочную. «Но ведь войлочных лодок не бывает! – по-умному рассудила Лиза. – В воде такая сразу же намокнет и пойдет ко дну».
Она перелезла через бортик – снаружи тот оказался розовым. И в одно мгновение всё прояснилось: это был Лизкин собственный тапок! Правый. А рядом лежал опрокинутый на бок левый.
Неужели она превратилась в девочку-с-пальчик? Или в Дюймовочку? Но такое бывает только в сказках. А Лиза всегда мечтала попасть в сказку.
Топая босыми пятками по холодному полу, она подбежала к золотому лучу. Там, в потоке искрящегося света, уютно и радостно. Луч словно бы обещал привести туда, где сбываются самые-пресамые желания.
По волшебной световой дорожке Лиза вышла из детской в гостиную. Там, у окна стояла ёлка. В зелёной хвое вспыхивали и гасли разноцветные лампочки, мерцали бликами стеклянные игрушки, и серебром струились сверху вниз нитки серебристого «дождика». А на самой макушке загадочно блестела рождественская звезда.
Ёлка выглядела так же, как вчера, позавчера или три недели назад, когда Лиза с мамой нарядили её. Только стала огромной-преогромной – будто её доставили из страны великанов. Лиза подошла ближе и запрокинула голову – полюбоваться красотой.
– Ну что, загадала желание? – густой насмешливый баритон заставил её вздрогнуть.
Из подъёлочной тени выступил высокий – в два нынешних Лизкиных роста – незнакомец, одетый неподобающе тепло: в шубу, шапку и валенки. У него был красный, как аварийная кнопка, нос, румяные щёки и подозрительно белый, словно отмороженный, подбородок.
– Вы кто? – опасливо спросила Лиза.
– Как кто? Дед Мороз.
– Какой же вы дед? Вы же молодой. И без бороды.
– Так отвалилась! – Мороз беспечно махнул рукой в варежке, как будто его вовсе не заботила потеря такой важной части образа.
И тут Лиза узнала его – это действительно был их семейный дед Мороз, который появился в доме давно-предавно, когда её и на свете-то не было. Сделан он был из ваты, покрашен краской, покрыт лаком. А густая белая борода и в самом деле всё время отваливалась – каждый год приходилось клеить заново, пока она совсем не потерялась.
Узнав безбородого деда, Лиза сразу прониклась к нему доверием. Уж Мороз-то наверняка знал, как исполнять желания. Поэтому Лизка сразу же приступила к делу.
– Дяденька, а что нужно делать, чтобы желание сбылось?
Мороз задумчиво потёр варежкой голый подбородок.
– Была бы борода, я бы сам твоё желание исполнил. Всё чин чином – за стишок или песенку. А без бороды – извини, не смогу, – дед беспомощно развёл руками. – Придётся самой.
– Что самой? – похолодела Лиза.
– Надо подняться до рождественской звезды и дотронуться до неё. Только тогда твоё желание сбудется.
– Это вон туда? – Лизка недоверчиво ткнула пальцем вверх.
– Именно! – подтвердил Мороз.
Лиза снова запрокинула голову. Звезда почти что упиралась в потолок. Вот если б Лиза была большой, как раньше, она могла бы подвинуть стул, поставить на него табуретку. Или если б у неё были крылышки, как у феи Пикси. А так… Значит, её самое-пресамое желание не сбудется?
От обиды на глазах вскипели слёзы и крупными каплями повисли на ресницах. Дед склонился к Лизе, близоруко прищурился и пробормотал дразнилку:
– Плакса-вакса-гуталин, на носу горячий блин. Не хныкать надо, а действовать.
– Но как же я заберусь на такую громадную-прегромадную ёлку? Я же маленькая.
– Даже улитка способна вползти на гору Фудзи.
– Куда? – не поняла Лиза.
– Неважно, – не стал объяснять дед. – Ты никогда не узнаешь, на что способна, пока не рискнёшь.
Медленным неуверенным шагом Лиза подошла вплотную к ёлке. Одна из густых разлапистых ветвей свисала совсем низко и почти касалась макушки. Иголки – толстые, колючие – напоминали только что заточенные зелёные карандаши. Их острые кончики грозили оцарапать или даже проткнуть насквозь.