Доверь мне свое имя
Шрифт:
– И еще один момент. Мне нужно ваше разрешение на использование истинного имени Эдена.
– Разрешаю, – склонила голову Мария.
Я устроилась в кресле, опустила голову на спинку, сжала руку Сокола – совсем ледяную.
– Закрой глаза, Лучик, и повторяй за мной, – донесся голос Дерека. – А-миэ-аи-тэ.
– А-миэ-аи-тэ, – повторила я, чувствуя, будто проваливаюсь в глубокую яму.
– Зови его там, куда идешь. Его имя Эйдинар.
Куда иду? И вдруг тьма перед глазами рассеялась. Я стояла на парадной лестнице императорского дворца. Слышался
– Эйдинар! – крикнула, срывая голос. – Эйдинар!
Попыталась почувствовать его – и не могла. А где находятся комнаты Эдена во дворце, понятия не имела. И потом, его там может не быть. Я шла медленно, прислушиваясь к себе, время от времени повторяя его имя. Поднялась на второй этаж, двинулась вдоль ряда запертых дверей.
– Эйдинар! – крикнула снова. Вдруг одна из дверей резко распахнулась, и из нее вырвался сноп пламени. Я отскочила, побежала вперед, начиная понимать, где оказалась. Почему же не получается ощутить магию Сокола? Хотя… В том дне не было еще императора Эдена. Не было Эйдинара. Маленький Сокол не знал своего истинного имени.
– Сокол! – закричала я. – Сокол, милый, где ты?
И ощутила тоненькую ниточку, уводившую туда, где было так много дыма. Я пошла за ней, боясь упустить, сбиться с пути, а ниточка вела и вела, пока между мною и целью не очутилась дверь.
– Сокол? – позвала я и шагнула… в детскую. Повсюду лежали игрушки. Но мне надо было не сюда, а чуть дальше. В спальню! Точно, в своем видении я находилась в спальне, когда получилось пробить ментальный щит принца. Вот только одна из игрушек пошевелилась. Маленькая плюшевая собачка вдруг выкатилась мне под ноги, начала расти и превратилась в огромного пса. Его глаза светились, из пасти капала пена.
– Пусти! – взмолилась я. – Мне нужно к Соколу, ему там плохо!
Но пес только протяжно зарычал, переступил с лапы на лапу, а потом прыгнул. Я громко взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Призвала магию, но моей силы в чужом сознании не существовало.
– Пожалуйста! – обратилась к собаке. – Твоему хозяину нужна помощь. Сокол! Эйдинар!
Пес глухо завыл, а я, решившись, помчалась к запертой двери за его спиной. Клацнули зубы, но поздно: я уже ввалилась в задымленную спальню. Пустую… А потом снова вспомнила пойманный отголосок чужого воспоминания, опустилась на коленки и заглянула под кровать. Маленький белокурый мальчик с огромными зелеными глазищами был там. Свернулся калачиком и молча плакал. Ни звука, ни стона.
– Сокол, – позвала я его. – Соколик, миленький, иди сюда!
– Ты кто? – звонко спросил мальчишка. – Где моя мама?
– Она ждет тебя. Я отведу. Выбирайся оттуда.
– Ты врешь! – В глазах Сокола заблестел гнев. – Моя мама умерла. Я видел. А ты врешь!
– Нет, тебя ждет Мария. Ты помнишь Марию? Она плачет! Разве ты хочешь, чтобы она плакала?
Мальчик засомневался.
– Я ее не помню, – сказал следом.
– А меня? Совсем не помнишь? Я Лучик.
– Лучик…
Огонь взревел сильнее. С треском рухнуло что-то в гостиной.
– Надо выбираться, или ты тут сгоришь! – продолжала я, понимая, что при настоящем пожаре мы бы тут беседы не вели, а задохнулись бы от дыма. Но он существовал только в памяти Сокола. День, ставший его кошмаром навсегда.
– Я не хочу выбираться, – слишком по-взрослому ответил ребенок. – Мне страшно, Лучик.
– Не бойся, ты ведь не один. У тебя есть Мария и братик Свет. Есть мы с Дереком. Твой кузен Лед, Мрак…
– Мрак умер, – тихо проговорил Сокол.
Я задохнулась от боли. Умер? Мне никто не сказал. Да и было ли время говорить?
– Но он не хотел бы, чтобы ты тоже погиб, Эйдинар, – не стала сдаваться. – Идем! Пожалуйста, пока не слишком поздно.
И вдруг поняла, что начинаю задыхаться. Сон Сокола постепенно становился моей реальностью. Схватить бы его и вытащить оттуда! Но Дерек говорил, он должен вернуться сам.
– Мне плохо, Сокол. Мы тут оба умрем, – сказала я и закашлялась. – Кто-то поет…
Тихий голос лился откуда-то сверху. Видимо, он принадлежал императрице Марии. Она что-то пела своему сыну – слов не разобрать. Сокол вдруг выбрался из-под кровати. Я подхватила ребенка на руки. Теперь к выходу!
Вот только там, где была гостиная, теперь бушевало пламя. Как нам пройти? Я схватила покрывало с кровати, укутала нас обоих.
– Прикрывай рот и нос, – попросила малыша. – Идем!
И кинулась в огонь. Жгло немилосердно! Но я бежала вперед. Пламя расступилось, выпуская нас. Мы вывалились в коридор, и уже взрослый Сокол поставил меня на ноги.
– Бежим, Лучик, – хрипло проговорил он. – У нас мало времени.
И мы понеслись. Он знал дорогу лучше меня – летел впереди, увлекая меня за собой обратно к лестнице, а оттуда – по коридору к двери из дворца. Дверь распахнулась, словно приглашая нас, только вдруг темная фигура перекрыла выход.
– Ты никогда не вернешься назад, – с усмешкой проговорил принц Демиан, которого здесь точно не могло быть. – Ты слаб! Ничтожество, нацепившее мою корону. Это я, я должен быть императором! Но нет, я всегда оставался вторым.
– Ты мерзок и жалок, – процедил Сокол. – Убил брата, только так и остался ничтожеством.
– У тебя тоже есть брат, – рассмеялся вдруг Демиан. – Рано или поздно он ударит тебе в спину.
– Замолчи! – крикнула я. – Не слушай его, Эйдинар. Этот человек врет. Свет любит тебя. Ему не нужна твоя корона. Он сам привез ее тебе.
– Ты права, Лучик, – улыбнулся Сокол. – Как и всегда. Прочь с дороги, братоубийца!
И фигура Демиана поблекла. Мы выбежали из дворца, только вместо того, чтобы очутиться на улице, я открыла глаза в кабинете Дерека и закашлялась, чувствуя, как разрывает грудь.
– Лучик? – Дерек тут же кинулся ко мне, прижал к себе. – Как ты?
– Я вывела его, – просипела в ответ. – Скажи, что вывела!
Ректор обернулся к кровати, на которой лежал Сокол. Прошептал магическую формулу, что-то проверяя. По другую сторону кровати сидела императрица Мария, держа сына за руку.