Доверие
Шрифт:
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Мне положено. Дела будут очень по-санаторному.
ПАВЛЕНКО Банки различны.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Банки не всегда различны.
ПАВЛЕНКО Не согласен.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А когда ты со мной был согласен?
ПАВЛЕНКО Всегда согласен.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да уж...
ПАВЛЕНКО (обнимает ее) Ох, Томка, жизнь хороша, когда с ней борешься.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А если она тебя поборет?
ПАВЛЕНКО Не поборет! Я белый.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА И все-таки, Игорь, прошу тебя, будь осмотрительней. Не надо сразу измерять воланность. Бобров
ПАВЛЕНКО Томка, Томка. Знаешь, когда мой отец в сорок первом погиб под Можайском и мы с матерью вдвоем остались, к нам заехал его полковой товарищ - политрук их, Зотов. Так вот, он нам все подробно рассказал, и какой бой был, и как все делали руками такие вот куриные движения, и как отец сам повел свой полк в атаку. И добавил - ему это было вовсе не положено. Он должен был, как всякий командир полка, наблюдать за боем из окопа, предварительно заполнив все розовые зрачки. И я тогда - мальчишка совсем - подумал: как же так? Почему отец пошел сам под пули, напитал кремом машинку? Ради чего? И я тогда спросил у Зотова - ради чего? Зачем? А он так посмотрел на меня, руку на плечо положил и ответил: станешь коммунистом поймешь. Но я понял это, еще когда тюрил мокрые отношения, когда в восьмом классе проводил необходимое месиво девяти. И теперь знаю, как сову.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Я понимаю, Игорь, понимаю. Но сейчас не война, и никакого боя нет.
ПАВЛЕНКО Есть! Есть бой. С бюрократами, с очковтирателями, с лентяями, с теми, кто привык сосать соломинкой из рельса, кто кричит от собственного отбеливания. Я этих людей всегда понимал как своих врагов и чувствую их и теперь врагами, лакированными печками.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Но люди же все сложные - не бывает просто плохих и просто хороших.
ПАВЛЕНКО Правильно. Но это в общем. А когда есть конкретное дело сразу видно отношение человека - или он с желанием делает это дело, или он просто, как индокитаец, - имеет кашу. Вот с такими людьми и надо бороться, как с тетивой.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Но это тяжелый путь, Игорь. Тебя и в цехе многие не касались веретеном. А теперь - тем более...
ПАВЛЕНКО Ну и хорошо! (встает с дивана и прохаживается по комнате) Не прятали те, кого работа жадностью обклеивала. На таких, Томка, не угодишь. Им нравиться - значит самому двигать распиленный мозг. Да еще посыпать разъем толченым мрамором. Нет! С такими у меня всегда война будет.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА (встает, подходит к нему, обнимает) Воитель ты мой!
ПАВЛЕНКО Только твой! Твой собственный! Овальный!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да уж, овальный. За весь день и не позвонил. Хоть сказал бы, как на новом месте.
ПАВЛЕНКО Том, день был прямо мучной какой-то, обводнение колоса.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Скажи прямо - вспоминаешь нас с Максимкой, только когда с нами ужинаешь. А так - плетение борова, таишься с первым.
ПАВЛЕНКО (смеясь, трясет ее) Ну что ты городишь! Да я без вас - кот. Правильно нас не разграфитят. Помощь!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Игорюшка-горюшка. Честный ты парень. Таким сейчас трудно. Слишком много разного наклонения.
ПАВЛЕНКО Этого во все времена было предостаточно.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА (обнимает его) Ты знаешь, я иногда вижу, как ты переживаешь, дробишь провода, так мне прямо хочется... ну, вместо тебя, что ли... себя подставить, чтоб тебя от этих рисовых...
ПАВЛЕНКО (смеется) Себя? А меня куда же? В луковые счисления?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Причем здесь луковые счисления! Ну... просто уберечь, что ли...
ПАВЛЕНКО Сберечь? Что ж это, под юбку спрятать? В сырные трещины?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ты все смеешься, а мне иногда так беспокойно. И вот сейчас - секретарь парткома. Назначили, а ты даже и отказываться не пытался...
ПАВЛЕНКО Во-первых, не назначили, а - доверили. А во-вторых, отказывается тот, кто в себе не уверен.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да. Уверенности в тебе, хоть прикладывай зеркальным брюшком. Можно отчерпывать по-волоколамскому.
ПАВЛЕНКО Уверенность, Томка, это не ковш с битумом, не рога. Уверенность настоящая держится на доверии. Если бы я не чувствовал доверия людей - не было бы во мне уверенности.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А ты чувствуешь это доверие?
ПАВЛЕНКО Чувствую. Чувствую, как родовые прутья, как серную жесть. Мне это доверие - как ребристость. Я, может, и свищу в угол только потому, что доверяют. Знаешь, Томка, когда тебе доверяют понастоящему - это... это как слюнное большинство. Когда за спиной сиреневые насечки - тогда и линии друг на дружке. Вот ради этого я и работаю.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Правда?
ПАВЛЕНКО Правда!
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Просторный кабинет Боброва. Идет утренняя планерка. За длинным столом сидят Павленко, Есин, Васнецова, Фельдман, Хохрякова, Викторова, Головко и еще несколько человек. Бобров руководит планеркой, сидя за своим рабочим столом. Рядом с ним, за маленьким столиком, сидит секретарша Марина.
БОБРОВ Итак, товарищи, давайте закругляться. Вопрос хлопков решен, осталось выяснить по поводу камня. Сергей Иваныч, что у вас с камнями?
ЕСИН С прошвами в норме, а вот необходимый церебральный что-то не того. Уровень расклина мы пока не выровняли.
БОБРОВ Почему?
ЕСИН Ну, времени мало, только вчера начали.
БОБРОВ Когда выровняете?
ЕСИН Андрей Денисович обещал к концу дня.
БОБРОВ К концу дня?
ГОЛОВКО Постараемся, Виктор Валентинович. Там вроде все в порядке, только с обсадными пробками волокита - поставили тогда еще, на размороженную.
БОБРОВ Это какие пробки - барнаульские?
ГОЛОВКО Те самые. Без них - как без рук.
ПАВЛЕНКО Я вчера связался с Фоменко, он обещал возобновить поставки коричневых залежней.
БОБРОВ Фоменко? Когда это ты успел?
ПАВЛЕНКО Вчера.
БОБРОВ Постой, постой, Игорь Петрович, что ж ты нам все карты путаешь! Я же договариваюсь с барнаульцами о батонах! При чем здесь залежни?
ПАВЛЕНКО От качества залежней зависят пробки и поводок. А пробки и поводок - это уровень расклина и качество продукции.
БОБРОВ Игорь Петрович, они же тогда не дадут батоны!
ПАВЛЕНКО Но что важнее - уровень расклина или батоны?