Доверься мне
Шрифт:
– Я не знаю, как мне переубедить тебя, - ответила я.
– Я говорю правду.
– Тогда докажи, - произнес он мне в шею, все еще играя в фарс с поцелуями.
– Он полагает, что это кто-то продажный… кто работает под прикрытием. Мы влипли.
– И что мне надо сделать? Принести себя в жертву?
– я подняла брови в вопросительном жесте, хотя была не до конца уверена, что он не попросит меня об этом.
– Теперь он собирается отыскать предателя, и ничего хорошего не выйдет. Под удар попадут все, не говоря уже о смертельном приговоре для преступника. Мне нужно время, чтобы вывести всех. Отвлекающий
Ах, значит все-таки я была жертвой. Не девственница, найденная где-нибудь поблизости, а жертвенная шлюха.
– Хорошо, - сказала я, будто мне все равно, словно мне не больно, от того что он подвергает меня опасности.
С Закари все было по-другому. С ним нас связывали деловые отношения с оттенком товарищества, но он никогда не воспринимал меня как данность.
Казалось, Тайлер и не думал использовать меня в своих интересах. Конечно, его цели были благородны - спасение женщин, но что на счет меня? Люди, которые говорят, что цель оправдывает средства, никогда не страдали от этих средств. На самом деле я никогда в жизни не жаловалась на свою судьбу. Точнее, смирилась со своей принадлежностью к проституции много лет назад. Меня потрясло, что Тайлер так же легко принял это.
– Ты согласна?
– спросил он.
– Я уже сказала «да», - огрызнулась я.
Он не просто считал меня шлюхой, а думал, что я плохой человек.
Я повела его вниз по лестнице. Мы нашли Карлоса снаружи. Тайлер шел первым, беседуя с Карлосом перед черным внедорожником. Я задержалась на минуту, чтобы собраться с мыслями, и после присоединилась к ним.
– Мне нужно убедиться самому, - сказал Карлос.
– Хорошо, - ответил Тайлер.
– Тогда езжай, я буду наблюдать за тобой отсюда по сенсорному датчику.
Его голос прозвучал совершенно безразлично, что я бы никогда не догадалась, что он о чем-то беспокоится. Но если он подаст хоть малейший признак того, что хочет, чтобы Карлос остался - это выдаст его с головой.
– Иди внутрь, - рявкнул Карлос, когда увидел меня.
– Дорогой, - промурлыкала я, обвивая руками его шею.
– Я скучаю. Проведи это время со мной. Я доставлю тебе море удовольствия.
Он выкрутил мое запястье, опрокинув мое тело на землю бесформенной грудой.
Я поймала шокированный взгляд голубых глаз и поняла, что Тайлер не до конца осознает применение силы Карлосом, направленное на меня. Хоть он и работает во мраке, его мысли наполнены светом. Тайлер не мог представить, что кому-то наносят физический вред, потому что сам никогда не стал бы этого делать. И в тот единственный раз, когда мы были вместе, он не видел моих шрамов.
Он скрыл свое потрясение так же быстро, как оно появилось. Что было неудивительно, потому что он хорош в своем деле. В конце концов, именно поэтому мы находились здесь: он, играющий равнодушие, и я, получающая удары. Это работало, когда Карлос склонился надо мной, выплевывая мне в лицо нотацию о вмешательстве в разговор между боссами.
– Ах, ты сопливая мелкая шлюшка, - рассвирепел Карлос.
– Похоже, что я не дал тебе всего? Место, где жить, пищу, дорогую одежду, и так ты меня благодаришь? Вставая у меня на пути, и требуя большего! Жадная сука.
Я съежилась - это естественная реакция. И если бы я захотела, то могла бы
Сжавшись для удара, я самоуверенно произнесла:
– Все потому, что ты никогда не обращаешь на меня внимания. Что здесь такого?
Удар пришелся сильнее, чем я ожидала. Всегда сильнее, чем я ожидаю, и неважно сколько раз меня били. Секс был в порядке вещей, но мышечная память не позволяла мне привыкнуть к побоям. Как будто мое тело сотрудничало с Карлосом, я ощущала каждый удар, каждый порез, словно впервые.
Мое лицо прижато к траве, нелепо пахнувшей свежим весенним днем и кровью. Карлос задрал мою юбку и шлепнул меня. Это не были игривые, специфичные похлопывания любовника, а избиение женщины мужчиной. Он обрушивался словно дубинкой, не жаля, а нанося синяки.
Я старалась стонать настолько тихо, насколько это было возможно, не желая разжигать гнев Карлоса еще больше и не показывать Тайлеру насколько это больно. Он почувствует себя виноватым, если узнает. Хоть это и был его промах, я не хотела, чтобы он винил себя.
Слезы лились из глаз, смешиваясь с грязью на лице, вырисовывая камуфляжный орнамент. Я постаралась не представлять, как ужасно, должно быть, выгляжу, когда Карлос дернул меня назад, чтобы поднять.
– Господи, - сказал он, - посмотри, что ты наделала. У меня есть работа, а теперь я вынужден возиться с еб*ной соплячкой.
Он встряхнул меня, будто ожидал ответа на вопрос, которого не было.
– Мартинез, езжай один и проверь квартиру, - гавкнул он на Тайлера.
Последовала напряженная пауза. Чего он ждал? Как раз то, что Тайлеру необходимо - достаточная возможность, чтобы его люди закончили операцию, которую собирались провернуть и выбрались невредимыми и незамеченными.
Я подняла глаза и обнаружила Тайлера, уставившегося не на меня или Карлоса, а в точку передо мной. Его взгляд горел от напряжения, но что это значит, я не знала. Может быть, гнев за хорошо проделанную работу. Он напомнил мне саму себя - не в состоянии смотреть на объект своего разочарования. Это я слон в комнате, предмет позора, подумалось мне.
– Ну и?
– спросил Карлос, его голос звучал предупреждающе.
– Еду.
Тайлер с силой дернул дверь внедорожника, от чего машина закачалась. Задержав одну ногу снаружи, он остановился, будто спорил сам с собой.
– Много времени это не займет. Может быть полчаса. Затем вернусь, и мы обсудим новые меры безопасности, - произнес он, не оборачиваясь.
Он говорил с Карлосом, но сообщение было адресовано мне, сообщая, что он скоро вернется и поможет мне. Тайлер и понятия не имеет, сколько вреда можно нанести даже за десять минут, когда Карлос в ярости. Но еще никогда я не была такой наглой в своем неповиновении.
Глава 5
– Думаешь, что можешь перебивать меня?
Удар. Кожаный ремень прошелся между лопаток. Первые удары всегда самые болезненные. Во всяком случае, я так думала, пока не приходили следующие после первых. Это всегда вызывало потрясение от каждого удара, будто мой мозг притуплял воспоминания от прежде испытанной боли.