Доверься мне
Шрифт:
– Вот и вся моя история, - деловито сказала она.
– Как на счет тебя?
Стыдливо я опустила глаза.
– Моя не похожа на твою. Потому что я была с Карлосом.
– Карлос?
– Знаешь, парень среднего возраста. Латиноамериканец. Главарь. Всегда прилично одет.
В сравнении с другими бандитами, он выделялся, как большой палец на руке. Как ему и нравилось.
Девушка отрицательно покачала головой.
– Перед тем, как нас отправили, сначала были китайцы, которые тоже хорошо одевались. А потом мы причалили сюда, и все, кого мы видели отморозки, лапающие нас. Ну, и Тайлер.
Я подняла глаза.
– Ты знаешь
Ее взгляд смягчился.
– Конечно. Он всегда приходил на выручку, говоря им не портить товар. Включал дополнительное питание в наш рацион. Я правда ужасно себя чувствовала, ударив его, но я не знала, что он помогает нас спасать.
В то время как ее слова издевательски проникали в сознание, девушка уставилась в темное окно, в котором лишь отражались очертания больничной палаты позади нас. Она никогда не встречала Карлоса. Я знала, что много времени он там не проводил. В целом он постоянно находился со мной. Но казалось странным, что он вовсе не навещал девушек, чтобы проверить свое имущество, обучить их, помучить. Судя по всему, я была единственной, кто ощутил, как жалит его ремень.
Карлос отдал меня Тайлеру.
Мы оба должны были умереть, но вместо этого выжили, благодаря неуравновешенному своднику. Может это очередное запудривание мозгов, в котором марионеток, Тайлера и Мию, умело дергают за ниточки. Ведь какой садист устраивает счастливую концовку?
– Ты же не собираешься к нему возвращаться, верно?
– спросила Стейси, прерывая мои раздумья.
Я посмеялась над собой, скользнув взглядом по упакованному чемодану, который таинственным образом появился в больничной палате вместе с двумя тысячами долларов наличными в день, когда я очнулась. Кровавые деньги.
– Вообще-то, меня бросили.
– Повезло, - с иронией ответила девушка.
Нет, в жизни везение мне не сопутствовало, а вот Карлос дал многое. Он всегда заботился обо мне. Отдав предпочтение бездомной юной девочке, возможно, много он совершил дурного, как привязав ее к себе посредством стыда и страха, и обрекши на бесконечное страдание. Но как же я могла бы забыть, что он все-таки спас меня, защитил? Он ухаживал за мной. Осознание этого походило на последний удар его ремня.
– Ты в порядке?
– Стейси сосредоточенно взглянула.
– Да, - заверила я ее.- Думаю, пришло время двигаться дальше. Наверно, я наконец готова.
– Да? ну, тогда не оставляй меня в неведении. Расскажи, в чем секрет.
– Поверь, ты не захочешь пойти по моим стопам.
Девушка улыбнулась, и на этот раз улыбка коснулась ее глаз.
– Все у тебя будет хорошо.
Она дала мне свой электронный адрес со словами «оставаться на связи». Но у меня не было электронной почты, с Карлосом мне не позволялось проводить много времени за компьютером. Я согласилась, хотя и не намеревалась когда-либо снова с ней связываться, и сунула клочок бумаги в сумку на всякий случай. Внутри чемодана, я отыскала джинсы и футболку консервативного кроя, могу поклясться, которой у меня раньше не было.
Я высунула голову из палаты, почти уверенная, что меня отчитает полицейский или воинствующая сиделка. Но я уже взрослая, и меня не арестовывали. Мое тело совершенно свободно, так почему разуму так трудно принять все это? Кто-то шаркал по коридорам, отвлекая врачей и пациентов с отрешенными лицами, но никто не обратил на меня внимания. Я расправила плечи и покатила багаж через вестибюль, глядя на мир, как обычная уверенная
Где-то надо мной, в этой самой больнице лежал Тайлер, поправляясь от полученных колотых ран. Те ранения, которые он получил, пытаясь защитить меня, спасти. Если бы я была порядочной женщиной, то оставалась бы в палате до его прихода. Хорошая женщина заботилась бы о нем, любила. Но я не знала, каково любить, единственная вещь, которая мне знакома, это как неоднократно довести член до оргазма. Мне нечего было предложить Тайлеру, ничего такого, чего бы он не получил от любой другой девушки. Остатки гордости не позволяли мне ползать перед ним, будто какой- то бездомный щенок, которого бросил Карлос.
С Карлосом я просуществовала в коконе из жалкой благодарности. Всегда находилось за что благодарить, даже под свист ремня или заточение в клетке. Однако теперь, когда у меня было все, внутри себя я не обнаружила и крупицу благодарности. Лишь пустота.
Как только раздвижные двери открылись, мне в лицо ударил влажный городской воздух и запах дыма. Я уже была шлюхой, прежде чем стала женщиной. В постоянной опасности, ручная игрушка. Я ступила в туманную дымку свободной. Была одна и могла делать все, что хотела.
Могла пойти куда-угодно, только идти мне было некуда.
Глава 14
Дом оказался меньше, чем мне запомнилось. Окрестность, двор - все вокруг меньше, грязнее и сильно обветшалое, хотя не знаю, было ли это результатом забывчивости или сработала разрушительная сила времени.
Никакого транспорта не стояло напротив дома. Весь газон на лужайке порос сорняком. Дверь едва держалась на петлях. Не было ни одного признака доказывающего, что здесь кто — то живет. Тишина окутывала дом, словно туман, с большой вероятностью отгоняя даже самых отчаянных обитателей трущоб и хулиганов.
И действительно, когда я толкнула дверь, та со скрежетом отворилась. В воздухе кружилась пыль, мелкие букашки подсвечивались от яркого света - ночной кошмар ипохондрика. И я вошла внутрь.
Все тот же диван в красно-зеленую клетку стоял в гостиной. Тот же корявый дубовый стол в маленькой нише столовой. Тот же пожелтевший холодильник, расположенный у стены на кухне с отсутствием дребезжания, указывающее на его работоспособность.
Я бродила по комнатам с крепко сжатыми руками, словно кто-то другой не предвзято рассматривал обломки бедствия прошлого со всей скрупулезностью. Но ни у мебели, ни у многолетней пыли не было ответов на вопросы из моего детства, так же как вековые дубы не могли объяснить войн или людскую алчность. Я пришла не за этим.
Сквозь сетчатую дверь я взглянула на маленькую неухоженную лужайку. На клочок земли, где однажды стоял восемнадцати летний парень, проявив сострадание, и выступал в защиту девочки, которая не могла постоять за себя. Но десять лет терзания чувством вины, разочарования, гнева закончились. Десять лет молчания, тайной ярости против монстра у всех на виду. Мужчина, кто умер семь лет назад от сердечного приступа, согласно записям в городском архиве, которые я нашла.
Я обрадовалась, что шина оказалась по-прежнему вместительной. Я забралась внутрь, не совсем уместившись так же хорошо, как раньше, но мне удалось подобрать конечности. Я понимала женщин, которые отдают предпочтение сжатому замкнутому пространству, нежели свободе и океанским брызгам. В жизни побросает тебя, как на волнах, не взирая на боль или удовольствие. Свернувшись в резиновой шине, мое видение мира сузилось до круга в небе.