Доверься мне
Шрифт:
— Я забью гол для тебя! — кричит она. — Не могу дождаться, когда ты увидишь!
— А что насчет меня? — спрашивает Джереми. — Ты собираешься забить один для своего старика?
Аланна смеется.
— Отстать, папа. Новый человек в городе.
Джереми бубнит себе под нос, а затем указывает на трибуны.
— Ну, давай. Моя жена отказывается стоять, а она почти что завизжала от восторга, как увидела тебя.
Команда Оливии разгромила
Я, конечно, победил, но Джереми попытается доказать обратное. Может быть, именно поэтому, когда девочки выходят из раздевалки, мы толкаем друг друга локтями, пытаясь первыми добраться до них. Я снова выиграл. Очевидно.
Оливия морщит нос в улыбке, и пристраивается рядом со мной.
— Ты здесь, и я даже не злюсь из-за этого.
— Значит ли это, что я могу делать больше вещей, которые мне не разрешено делать? — например, есть кое-что, что я…
— Нет.
Черт.
Подцепив пальцем ее подбородок, я подтягиваю ее лицо для мягкого поцелуя, не обращая внимания на рвотный звук, который издает ее брат. Я так соскучился по этим губам, это невероятно.
— Я скучал по тебе, коротышка.
— Привет, — маленькая девочка рядом с Оливией наполовину машет мне, прислоняется к стене, скрестив руки и лодыжки, будто все абсолютно обыденно. Она кивает. — Привет. Как дела? Я Аланна. Ты можешь звать меня Лана. Или Ланни. Или Эл. Или Алли. Или просто… — она приподнимает лениво плечо и отпускает его. — Аланна.
Я не успеваю ответить, как ее маленькие кулачки оказываются у ее рта, едва прикрывают пронзительный визг, вырвавшийся из ее горла. Она бросается на меня, облепляя мое тело своими конечностями.
Смеясь, я крепко обнимаю ее.
— Ты надрала там всем задницу, Лэнни. Вот черт. Мне можно говорить задница? Вот дерьмо. Я сказал дерьмо. Черт, я сказал это снова, — ну, все идет как по маслу.
— Папа все время говорит плохие слова, — Аланна сползает по моему телу и обнимает родителей, целуя брата в щеку. — Иногда мама заставляет его спускаться в подвал на тайм-аут, и тогда он должен положить деньги в банку для ругательств. Потом мама использует эти деньги, чтобы купить новые туфли и дорогое вино.
Мой взгляд скользит к Кристин.
— Сколько я должен в банку с ругательствами?
— За четыре ругательства четыре доллара, — она протягивает руку, сжимая пальцы. — Плати, приятель. Маме нужно шикарное вино.
Я сую ей в руку десятку и говорю, чтобы она оставила сдачу, потому что к концу этого дня я, вероятно, буду должен больше.
Аланна роется в сумке, висящей на плече Оливии, и достает оттуда маркер.
— Можешь подписать мою клюшку?
— Могу я подписать твою клюшку? — я качаю головой, нацарапывая свое имя на клюшке. — Чувак, я должен просить тебя подписать мою клюшку после того, как ты играла.
— Чувак, —
Я подмигиваю ей.
— Какие у вас сейчас планы, ребят? Могу я пригласить всех на обед?
— Да! Я обедаю с суперзвездой, я обедаю с суперзвездой, — поет она, исполняя какой-то странный танец. Кажется, это называется «флоппинг»?
— О, ну, у нас есть дело… — Джереми почесывает голову.
Кристин шлепает его по руке.
— Нет у нас никаких дел. Не притворяйся, что ты сейчас не сходишь с ума от одной мысли о том, что будешь обедать с ним. Ты не можешь дождаться, чтобы написать всем своим друзьям, — она улыбается мне. — Мы с удовольствием пообедаем с тобой. Большое спасибо, Картер.
— Куда мы идем? — спрашивает Аланна, когда я обнимаю ее за плечи и направляюсь к парковке.
— Ну, какая твоя любимая еда?
— Пицца и куриные крылышки, чувак!
— Чувак, — я откидываю голову назад. — Мы станем лучшими друзьями.
— Можно мне прокатиться с тобой, Картер?
— Аланна, — вздыхает Джереми. — Нет. Ему нужно уединиться, я уверен.
Я пожимаю плечами.
— Для меня это не имеет значения.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — умоляет она отца, хватаясь за его пальто, потрясывает его.
— Хорошо. Но ты должна взять свое автокресло.
— Мне почти восемь, — возмущается Аланна, скрещивая руки и выпячивая бедро, настоящая Джуди. — Автокресло для малышей.
— А когда тебе будет восемь, ты сможешь отказаться от него, — он с ухмылкой пихает его мне в грудь, будто я имею хоть какое-то представление о том, как установить эту штуку. — Но пока ты все еще моя милая малышка.
Оливия смеется над моим выражением лица, забирает у меня автокресло и прикрепляет его к заднему сиденью.
— Ты ангел, — шепчет она, целуя меня в щеку. — Я приехала с ними, поэтому могу поехать с тобой, но моя сумка с вещами на выходные все еще дома.
— Идеально, — потому что я немного боюсь оставаться наедине с ребенком. Я не знаю, можно ли доверить мне жизнь маленького человека.
Я помогаю Оливии сесть на переднее сиденье, наклоняюсь над ней, чтобы защелкнуть ремень безопасности, что необязательно, ведь она взрослая и все такое. Это лишь повод подойти достаточно близко, чтобы почувствовать ее запах. А пахнет она вкусно, как свежеиспеченный банановый хлеб, как и всегда.
— Я хочу тебя съесть, — бормочу я ей на ухо. — Мы заберем твою сумку после обеда, горячая штучка.
— Горячая штучка, — Аланна хихикает с заднего сиденья. — Тетя Олли, я чувак, а ты горячая штучка. Картер такой смешной.
Сорок пять минут спустя, я съел шесть кусков одной из трех пицц за нашим столом. Сбился со счета, сколько я съел крылышек, но меня очень впечатляет то, как Аланна изо всех сил старается сравняться со мной.
— О Боже мой, — она облизывает пальцы, прежде чем положить обе руки на живот. — Ты действительно ешь много.