Доверься мне

Мак Бекка

— О, детка, — его ладонь грубо скользит по моей спине, когда я прижимаюсь к нему. — Нет. Я бы никогда не попытался выселить тебя из дома. Я изменил его, чтобы не пускать всех остальных. Все так давило, и без тебя мне нужно было время, чтобы без посторонних обо всем подумать.

— Ты сказал, что вернешься, Картер. Ты говорил это. Но ты… — я отрываю лицо от его шеи, вытираю мокрые щеки, когда он обнимает меня. — Почему ты не вернулся ко мне?

Его щеки от стыда краснеют. Картер садится на ступеньку, усаживая меня к себе на колени, и откидывает мои волосы с влажного лица, когда Дублин ложится рядом с нами.

— Все еще сломано,

Олли. Я должен… должен исправить это, прежде чем заслужить право вернуться к тебе.

Я быстро мотаю головой и сжимаю в руках его футболку, когда очередной всхлип вырывается из моего горла.

— Нет, — говорю я твердо. — Нет. Это не то, чему ты меня учил. Ты учил меня общаться. Ты научил меня опираться на тебя, когда мне нужна сила, и ты тоже должен опираться на меня. Потому что мы должны справляться с этим вместе, не так ли? Работать над трудностями, над страхами?

Его глаза затуманиваются, неуверенность берет верх и крадет блеск его вечнозеленого леса, заменяет его мрачным и серым туманом. Его густые ресницы трепещут, когда он прижимается лбом к моему, и в его голосе слышится дрожь, когда Картер шепчет: — Мне так страшно, Оливия.

Обхватив его лицо ладонями, я провожу пальцами по нежной коже под его глазами, чтобы он открыл их.

— Я не хочу, чтобы тебе было страшно одному. В наших отношениях все иначе.

Мой язык касается моей верхней губы, пробуя соленость моих слез, и, прежде чем я успеваю подумать дважды, я накрываю его рот своим. Пальцы Картера ползут по моей спине, ныряют в мои волосы, прижимают меня к себе, пока я целую его.

Когда я отстраняюсь, я улавливаю единственную слезинку, скатившуюся по его щеке.

— Пожалуйста, поговори со мной, Картер. Расскажи мне, что случилось. Скажи мне правду, и вместе мы найдем ответы.

Он прерывисто дышит, облизывает губы, кончики его пальцев прижимаются к моей коже, и, наконец, он говорит.

— Я действительно поднялся с ними наверх, — тихо говорит он мне. — С Кортни и другой девушкой, ее подругой, я до сих пор не знаю ее имени. Я пошел с ними наверх только потому, что у Кортни был… У нее был мой телефон. Ее подруга нашла его в туалете в ресторане. Я был так беспечен, и, должно быть, забыл его, а когда Кортни показала его мне… — Картер сглатывает, его взгляд ищет мой. — У нее была одна из твоих обнаженных фотографий.

Мое горло будто сковал гнев и страх. Гнев за то, что кто-то может быть таким бессердечным, страх за то, что это значит для меня, для нас. А еще что-то ноет, где-то в затылке, что я не идеальна. Напоминает, что до меня было так много женщин с талией меньше моей, с более округлой грудью. Стыд бурлит в моем животе, но лишь на мгновение. Потому что потом я вспоминаю, что для Картера я идеальна, что он считает меня красивой, а то, что думают другие, не имеет ни малейшего значения.

— Мне так жаль, Оливия. Я должен был быть более осторожным. Я не должен был хранить их в своем телефоне. Я никогда не думал… я никогда не думал…

Я кладу ладонь на его щеку, успокаивая его.

— Что было дальше?

— Она сказала мне, что уже отправила все фотографии себе, что, если я не хочу, чтобы они утекли в сеть, мне нужно пойти с ней.

— Чего она хотела? Денег? Она шантажировала тебя?

Горькая усмешка покидает его губы.

— Если бы она хотела денег, мы бы не оказались в этой переделке. Я пытался, поверь мне. Я предложил ей все, но она не захотела, — он взволнованно проводит рукой по

волосам, взъерошивая их. — Она сказала, что мы разрушили ее жизнь, что Адам больше не доверяет ей из-за того, что случилось тогда в баре, что в противном случае он бы простил ее измену. Она сказала, что это несправедливо, что я получаю еще один шанс после моего прошлого, что она не выносит, когда меня изображают таким идеальным парнем, что я никогда таким не буду. Кортни хотела напомнить всем, кто я есть на самом деле.

— Но ты не такой, Картер. Ты — это не твое прошлое, оно не определяет тебя. За каждым твоим решением стоит такой прекрасный, невероятный человек.

Он смотрит на пол, кивает.

— Она хотела причинить нам боль, и я думаю… думаю, я позволил ей.

Я смахиваю его волосы со лба.

— Почему ты не рассказал мне обо всем этом?

— Потому что она хотела, чтобы я порвал с тобой. Она сказала, что если я этого не сделаю, то это сделаешь ты. Она не удалила фотографии, пока не убедилась, что между нами все кончено. Я никогда не смогу расстаться, Олли, только не с тобой. Но я также не могу позволить твоим фотографиям оказаться в сети. Ты потеряешь работу, а я не позволю, чтобы тебя так опозорили и выставили на всеобщее обозрение. Я должен обеспечить твою безопасность, и я уже облажался, позволив твоим фотографиям попасть в чужие руки.

— Я люблю свою работу, Картер, но ничто в этой жизни не стоит того, чтобы рисковать тобой. Я бы променяла все это на счастливую жизнь с тобой, на жизнь, которую мы хотели.

— Я никогда не был так разочарован в себе. Я был так напуган, просто до смерти. Я понятия не имел, что делать, что тебе сказать. Я боялся, что, если будет казаться будто между нами все хорошо, Кортни сольет фотографии. Я не спал всю ночь, пытаясь придумать план. Я придумал ни хрена. Ничего. Я хотел умолять тебя остаться, не дать тебе уйти. Но в тот момент, когда я наконец сдался и позволил тебе сесть в эту чертову машину, я понял, что лучшее для тебя — это пространство. Пространство, пока я не смогу решить эту проблему, пока не смогу убедиться, что ты в безопасности, — он качает головой, не в силах встретиться с моим взглядом. — Я никогда не прощу себе, если подведу тебя еще сильнее, чем сейчас.

— Неудачи — это часть жизни. Мы возвращаемся и начинаем снова. Мы можем это сделать, Картер. Пока ты рядом со мной, я всегда смогу начать все сначала. А ты?

В его глазах боль, когда он пристально смотрит на меня, словно боится, что слова не настоящие, что я встану и в любой момент уйду.

Разве он не знает, что мое сердце принадлежит ему? Пока он готов продолжать попытки, я буду здесь.

Прежде чем он успевает ответить, тихое урчание двигателя привлекает наше внимание, и к дому подъезжает полицейский внедорожник. Когда Картер перекладывает меня со своих колен, берет мою руку в свою, встает, в моих ушах отдается пульс. Машина останавливается рядом с его внедорожником.

Двое офицеров выходят, и мужчина переводит взгляд с меня на Картера.

— Мы можем поговорить, мистер Беккет?

Картер кивает, а женщина-офицер улыбается мне.

— Добрый вечер, мисс Паркер. Я офицер Перри, а это мой напарник, офицер Волтерс.

Я вопросительно смотрю на Картера, и он сжимает мою руку.

Офицер Волтерс делает шаг вперед, предлагая что-то Картеру, а тот усмехается.

— Ну, ваш экран все еще разбит; мы ничего не можем с этим поделать. Но вы можете забрать свой телефон.