Доверься мне
Шрифт:
Картер берет телефон, поворачивает его в руке, и жаркое солнце отражается от осколков разбитого экрана, прежде чем он убирает его в карман.
— Что это значит?
Офицер Волтерс улыбается. Она теплая, широкая и заставляет меня почувствовать то, чего я не чувствовала уже несколько дней.
Надежду.
— Это значит, что мы взяли обеих женщин под стражу. Все кончено.
Я не могу заснуть, и этого ждала. Проблема
Но Картер не хотел на меня давить. Он беспокоился, что все это слишком, слишком быстро, слишком рано.
Мы провели несколько часов в полицейском участке, моя рука была прижата к его руке, пока они объясняли обвинения, которые мы имеем полное право выдвинуть: незаконное распространение сведений о частной жизни лица.
Картер подал заявление в полицию в понедельник вечером после того, как пообещал вернуться с ответами, с решением. Он сказал, что не может найти другого способа справиться с этим, потому что не может разобраться сам. Я думаю, что он принял правильное решение, и он, наконец, считает также.
Проблема была в том, что они не могли найти Кортни, так как ее последний адрес был у Адама, а поскольку Картер не знал имени ее сообщницы, полиция была в тупике. Пока днем не появилась женщина по имени Рэйган, которую мучило чувство вины за то, что она сыграла эту роль. Она сдала свой телефон, в котором были сообщения от Кортни, подробности ее намерения распространить фотографии одну за другой, независимо от того, прекратим мы с Картером наши отношения или нет.
А потом Картер привез меня сюда, к Каре и Эммету. Он обнял меня на их подъездной дорожке и сказал, что мне нужно время, чтобы принять это. Он сказал мне, что это нормально — злиться на него, и он поймет, если я буду злиться.
Проблема в том, что он там, а я здесь.
Я слышу один гудок, прежде чем он с нетерпением отвечает, будто надеялся, что я позвоню.
— Олли? Ты в порядке
Слезы, которые не прекращались последние четыре дня, снова хлынули потоком прохладных дорожек по моим щекам.
— Я не хочу спать без тебя.
Картер говорит по телефону всю дорогу, каждый шаг, который он делает по лестнице, и я слышу мягкое хихиканье Эммета как в трубке, так и через дверь, когда он высовывает голову, чтобы посмотреть, кто здесь. Дверь спальни открывается, и внутрь вбегает Дублин, запрыгивает на кровать и облизывает мое лицо своим языком. Только когда взгляд Картера останавливается на мне, он наконец кладет трубку.
Я откидываю одеяло, и он, не теряя времени, забирается ко мне, притягивая мое тело к своему, его руки хватают мои волосы, мое лицо, мои бедра, а его рот покрывает поцелуями каждый дюйм моего лица.
— Я не потерял тебя?
— Картер, ты никогда, никогда не потеряешь меня.
ГЛАВА 51
РЕПЕТИЦИИ,
Солнце согревает мое лицо, легкий ветерок взъерошивает волосы. Бурундук выныривает из-за дерева и встает на задние лапы, наклонив голову, чтобы посмотреть на меня. Он делает это уже в третий раз, будто ему что-то от меня нужно.
— У меня нет для тебя еды. Прости, дружок.
Я наблюдаю, как он взбирается на надгробие и сползает вниз, с другой стороны, попискивая при этом, явно наслаждаясь этим процессом. Дублин поднимает голову с моих коленей, переводит взгляд с меня на бурундука, потом обратно, как будто хочет присоединиться к веселью.
Сегодня здесь тихо, но я думаю, что большинство людей проводят утро субботы в постели, а не с мертвыми.
До прошлого месяц я был здесь лишь однажды, семь с половиной лет назад, в единственный день, когда должен был быть здесь. По большей части, здесь я не чувствую своего отца, и Оливия говорит, что это нормально.
И все же я здесь, сижу на скамейке прямо напротив его могилы, в том же месте, что и каждый день на этой неделе. Как ни странно, это единственное место, где я нашел покой на этой неделе, кроме как объятий Оливии. Находиться в доме было тяжело, потому что он меньше похож на дом, чем когда-либо. Все напоминает об отсутствии человека, который делал его домом.
Когда я в четверг утром проснулся с ее щекой, прижатой к моей груди, я знал, что все будет хорошо, но все равно прощаться было тяжело. Тяжело было смотреть, как Оливия идет в школу в свой последний рабочий день перед тем, как Кара увезет ее на курорт, чтобы побаловать. Это значит, что дом по-прежнему пуст, и мы с Дублином одинаково недовольны ее отсутствием.
Поэтому я провожу свои дни здесь и у Хэнка. Хэнк особо ничего не говорит, что мне нужно сейчас, хотя обычно мне это не особо нравится. Он позволяет мне просто быть, позволяет мне чувствовать то, что мне нужно прочувствовать.
Если бы мой отец не умер, я бы никогда не встретил Хэнка. Я не знаю, где бы я был без него. Он неизменно был рядом на каждом шагу, всегда, когда я в нем нуждался. Он говорит, что читает меня, как инструкцию по эксплуатации, что чистая правда. Хэнк знает, что мне нужно, по тому воздуху, который я приношу с собой, когда я у него. Иногда это не то, что я хочу, но всегда то, что мне нужно.
Время на часах говорит мне, что пора домой, поэтому я встаю и кладу руку на мраморный камень.
— Я обещаю, что заставлю тебя гордиться мной, и сам буду гордиться собой. Я люблю тебя.
Дублин, соглашаясь, издает небольшое «гав», и мы возвращаемся к машине, я усаживаю его на заднее сиденье. Не знаю, зачем я это делаю, ведь он запрыгивает вперед, как только я сажусь за руль.
Когда я приезжаю домой, у дома стоит внедорожник Адама, а он, Гарретт и собака Адама, Медведь, сидят на крыльце.
Мне пришлось сменить код на своей двери. Я понимаю, что люди хотят меня проведать, и я ценю это, но постоянные посетители, приходящие и уходящие, уже стали перебором. Каждый раз, когда я приходил домой, на диване кто-то лежал, рылся в шкафу или ел за моим столом.