Доверься мне

Каллихен Кристен

— Я с нетерпением ждала это мороженое целый день.

А осталось лишь одно. Бывает. Что с этим магазином? Весь город, что ли, посетил его раньше?

Мистер Тлеющий Огонь перемещается, придвигая ближе свое подтянутое тело.

— Я тоже с нетерпением ждал его.

Рукой обхватывает крышку картонного стакана.

Ни в коем случае. О, я в деле, чувак.

Я хватаюсь за низ стакана.

— Дружище, ты не захочешь встать между женщиной и ее мороженым.

Он щурится. Боже, он и правда выглядит знакомым. Не

в смысле «о, где ты был всю мою жизнь». Скорее «вас в последнее время показывали в новостях» и, пожалуйста, пусть это не будет репортаж о потенциальном убийце». Сексуальный зверь-убийца? Конечно. Он однозначно подпадает под тип, называемый «плохим парнем».

Его темные волосы коротко подстрижены по бокам, но растрепанные сверху, они падают на глаза и запутываются в этих невероятно длинных ресницах. У меня есть безумное желание убрать волосы назад. Но я этого не делаю.

Я обездвижена его взглядом. Святая подливка, он властен и совершенно уверен в себе, купается в своем высокомерии, свидетельствующем о том, что парень привык получать все, что пожелает. Мое восприятие его снова меняется, и я думаю о том, является ли он богачом, живущим на ограниченные средства. Его серый свитер из кашемира и, хотя куртка с джинсами изношены, покрой слишком хорош, чтобы быть купленными на распродаже. По роду своей деятельности я встречала достаточно богатых мужчин, чтобы знать, как выглядит хорошая одежда.

Он либо богат, либо действительно хорош в том, чтобы отлично одеваться в секонд-хендах. И он все еще выглядит до странного знакомым. Обычно я без труда читаю людей. Но этот парень словно бросает вызов основам.

В его голосе проявляется жесткость.

— Ты заполучила «Орео», милая. Я забираю мороженое.

Я прижимаю к себе драгоценный запас.

— И для комплекта им нужна «Мята».

— «Мята»? — он коротко смеется. — Ты серьезно относишься к мороженому как к суперсиле?

— У него точно есть сила заставить меня ловить кайф.

Эта его впечатляющая бровь снова взлетает.

— И это должно убедить меня отпустить его? — В его взгляде появляется нечто темное, посылающее нежеланное тепло по моей коже. — Что, если я тоже хочу немного покайфовать? — бормочет он, весь состоя из темного шоколада и секса.

Ох, а парень хорош. Вероятно, он многих женщин отгоняет от мороженого таким тающим голосом.

— Слишком плохо. На этом мороженом мое имя, мистер.

Я тяну, но его хватка усиливается, и стакан не поддается.

Он придвигается ближе, принося с собой запах мыла и лимона с медом.

— Ты села в поезд до Ла-Ла Ленд, если думаешь, что получишь это мороженое, Кнопка.

— Кнопка?

— Ты меня слышала. — Затем он улыбается во весь рот и указывает на другие вкусы, кивая головой. — Оставь призрак и хватай «Неаполитанское», потому что это мороженое — мое.

Это глупо. Я никогда не ссорюсь с незнакомцами. И уж точно не делаю этого с горячими парнями. В обычной ситуации я бы пошутила о связанной с метелью нехватке мороженого,

пожелала незнакомцу приятного вечера и отправилась восвояси. Конфликт ничего не решает. Но я все еще здесь, веду себя как сумасшедшая. Осознание не останавливает меня от рычания.

— Я. Хочу. Мяту.

Он настолько близко, что я замечаю крохотный шрам под левым глазом, частично скрытый девчачьими ресницами. Такими несправедливо подаренными ему ресницами.

— Ни единого гребаного шанса, Кнопка.

Опять Кнопка. Понятия не имею, что это значит, но теперь не отступлю. На кону моя честь.

Никто из нас не двигается. Я пялюсь. Он пялится. Так я идеально читаю его. Столь же легко, как дышу.

«Давай, Кнопка. Осмелься попробовать».

«Думаешь, я не смогу забрать его у тебя?»

«Я это знаю».

Высокомерие его короткого молчаливого ответа заставляет меня сжать зубы. Стелла Грей может быть обычной девушкой, иногда растрепанной и обладающей задницей, видавшей слишком много печенья, но она не слабачка. Игнорируя тот факт, что я начала думать о себе в третьем лице, а также свою разумную сторону, которая кричит «Нет! Не делай этого!», я принимаю пресловутую перчатку.

Приподнявшись на носочках, я совершаю убийство.

Целуя его.

ДЖОН

Меня убили. Поцелуем. И он даже не горячий и жесткий. Просто клевок. Быстрый и незаметный. Едва ли у меня оставалось время отреагировать до того, как все закончилось, и она исчезла. Но во время этого краткосрочного контакта я был полностью занят. В тот странный момент каждый мускул в теле напрягся, а сердце перевернулось в клетке ребер. Я почувствовал мягкость ее губ, их податливость и упругость, и теплый поток ее дыхания, когда она вздохнула. Как и я.

Снова вздохнул. Что. За. Дерьмо?

Странное ощущение оседает на мне, покалывая кожу. Это конец дерьмового дня, которому предшествует дерьмовая неделя, дерьмовый месяц, дерьмовый год. Погрязнув в дерьме, я стал комфортно онемевшим. Существую в мире, где нет ни взлетов, ни падений. Это работает. Как и участие в простых действиях, которые делают нормальные люди. Непродолжительное время я веду себя как обычный парень. Сегодня вечером покупаю продукты до того, как начнется шторм. Мне нравится эта нормальность.

Все разбилось вдребезги, когда я стою, глядя в ту сторону, куда убежала моя целующаяся бандитка, смутно осознавая, что ледяной морозильный воздух начинает замораживать ухо и щеку, и что я должен двигаться. Но есть еще одно ощущение, которое привлекает мое внимание. То, которое, я думал, что потерял. Кровь тяжело и горячо пульсирует в венах, дыхание прерывистое и быстрое, будто я перешел от интенсивного спринта к внезапной полной остановке.

Член затвердел. От одного лишь легкого поцелуя обыкновенной девушки. Опять же… что за дерьмо?