Доверься судьбе
Шрифт:
Просторная ванная вдруг показалась девушке крохотной. От столь тесного соседства с Маркосом кружилась голова, дрожали руки. А он тем временем невозмутимо достал из аптечки пинцет и присел на край ванны.
Медбрат из него вышел бы хоть куда — ловкий, умелый. Девушка завороженно глядела на быстрые движения длинных аристократических пальцев с тщательно ухоженными ногтями. Легко представить, как эти пальцы ласкают ее, скользят по ее телу…
Хватит! Какой стыд! Что за мысли! Клэр сама себя не узнавала. Конечно, в наши дни уже никто не сомневается в том, что женщины не меньше мужчин способны наслаждаться
Она невольно дернула ногой.
— Простите, если делаю вам больно, — извинился Маркос. — Ничего, осталось всего несколько крошечных осколков, а потом обработать йодом, и все.
— Ничего-ничего, — поспешила заверить Клэр. — У вас удивительно легкая рука. А изрядно, однако, я расшиблась.
— Слава Богу, обойдется без рубцов, — промолвил Маркос, не отрывая взгляда от своей работы. — Жаль было бы портить шрамами такую прелестную ножку.
— Послушайте, вы что, никогда не отдыхаете? — взвилась Клэр с неожиданной для себя резкостью.
На сей раз он поднял взгляд. На лице его отразилось удивление.
— Неужели мое восхищение кажется вам чересчур навязчивым?
Клэр заставила себя успокоиться.
— Нет. Просто слегка… дежурным.
— А, понятно. Вы думаете, я обращаюсь так с любой женщиной. — В глазах его вновь заплясали чертики. — Вы ошибаетесь.
Ну конечно, так он и сознается! — подумала Клэр. Да и вообще, как будто это имеет значение.
Йод немилосердно жег, но Маркос оказался непреклонен. Обработав рану, он ловко перевязал колено и наконец отпустил страдалицу.
— Завтра можете снять повязку, чтобы рана лучше затягивалась.
Клэр осторожно наступила на больную ногу и состроила недовольную гримасу.
— С восьми лет не. щеголяла разбитыми коленками!
— Ничего. Длинная юбка или брюки, которые в наши дни женщины носят сплошь и рядом, избавят вас от смущения.
Клэр вскинула взгляд на отражающееся в зеркале смуглое лицо Маркоса. С чего бы это ядовитый сарказм?
— Вы что, не любите, когда женщины носят брюки?
— Предпочитаю, чтобы женщины одевались как женщины, — подтвердил он. — Спросите любого мужчину — всякий вам то же скажет.
— Но Элеана-то ходит в брюках, — не удержалась от укола Клэр. — Не понимаю, как вы, при ваших-то взглядах, ей это позволяете, не говоря уж обо всем остальном!
— Я же сказал «предпочитаю», а не «требую», — последовал хладнокровный ответ.
Устыдившись, Клэр обернулась к нему.
— Простите. Я ляпнула не подумав. Вчера вы сказали, она только недавно из школы?
Маркос улыбнулся, но короткой и невеселой улыбкой.
— Ее выгнали из школы за поведение, позорящее доброе имя любого уважаемого заведения.
— Но не за прическу же и манеру одеваться!
— Прическа и манера одеваться — мелочи по сравнению с посещением самого злачного ночного клуба в городе. Причем, похоже, не впервые. На сей раз ее задержала полиция, когда она с компанией ввалились туда в поисках наркотиков.
Клэр ахнула.
— Не хотите же вы сказать, что Элеана
— Она уверяет, что нет.
— И вы ей верите?
Маркос пожал плечами.
— Сам не знаю, чему верить. Словами не передать, до чего я сожалею, что поддался на уговоры и отправил Элеану в Швейцарию. Ее образование было достаточно полным и без этого «завершающего штриха», на котором она так настаивала.
— Наверняка она оказалась не единственной заблудшей овечкой, — предположила Клэр.
— Если вы имеете в виду, одна ли она сбежала из школы той ночью, то нет. С ней попались еще две ее одноклассницы. Американка и англичанка. Их тоже отослали домой.
— Понятно. — Как ни глупо, но Клэр было ужасно стыдно за свою соотечественницу. — Боюсь, вам от этого не легче.
— Что верно, то верно, — согласился Маркос. — Здесь-то справляться с этой взбалмошной девчонкой приходится именно мне. Пока она живет тут, я еще могу требовать, чтобы, она подчинялась определенным правилам поведения, но, как ни крути, моя власть над ней весьма ограничена. И если она вздумает бунтовать открыто, чем я отвечу? Не в угол же ее ставить!
— Да, она уже не ребенок.
— Ей восемнадцать, — сообщил Маркос. — Пора бы уже о своей семье и о детях задуматься!
— Но брак отнюдь не предел мечтаний каждой женщины. — Клэр чувствовала, что обязана возразить, хотя слабый внутренний голос предательски нашептывал: а что, если Маркос в чем-то прав?
Жгучие черные глаза скептически оглядели ее.
— Вы собираетесь прожить всю жизнь в одиночестве?
— Этого я не говорила. Все зависит от того, встречу ли я человека, за которого захочу замуж.
— И который вдобавок сам захочет на вас жениться.
— Безусловно. — Насмешка, пусть и достаточно беззлобная, настроила Клэр на воинственный лад. — Два сердца, нашедшие друг друга. Мужчина, которого стоит ждать.
— Сердца играют в этом лишь строго отведенную им роль, — невозмутимо возразил Маркос. — О разуме и о теле тоже нельзя забывать. Женщина, на которой я женюсь, должна удовлетворять всем моим запросам — как духовным, так и физическим.
— Типичное мужское самомнение! — взорвалась Клэр, не в силах терпеть его тон самодовольного превосходства. — Поделом вам будет, если… — Она осеклась, заметив, как заблестели у него глаза, и догадавшись, что ее нарочно дразнят. — Поделом вам будет, если вам натянут нос! — Однако врожденное чувство справедливости заставило ее печально добавить: — Хотя, должна признать, это вряд ли.
Похоже, Маркос откровенно развлекался.
— Так вы признаете, что такому, как я, трудно отказать?
— Признаю, что за вас играет не только внешность, мистер Стефанидес, — с намеком ответила девушка.
Если она намеревалась слегка сбить с него спеси, то не преуспела. Маркос легким пожатием плеч отмел эту колкость.
— Что бы там ни считала Олимпия, происхождение женщины, на которой я женюсь, не будет играть никакой роли. Как я уже говорил вам утром, сословные отличия всего лишь дань прошлому, к которым лично я не питаю никакого пристрастия… А значит, мне остается только внешность, о которой вы только что упомянули. Внешность, от которой вскипает и ваша английская, и ваша греческая кровь. Или вы по-прежнему станете отрицать это?