Дождь из высоких облаков
Шрифт:
Достал с антресолей солдатский вещмешок, завернул в полотенце и положил в него нетронутый каравай хлеба, затем высыпал соль из солонки в пакетик, тоже убрал в мешок, затянул лямки.
В передней фокстерьер радостно запрыгал возле ног.
– Погоди, лопоухий, сейчас пойдем, – урезонил старик, натягивая сапоги. – Знаю, знаю, тебе пора на волю. Трудно всю жизнь на поводке? Трудно... Да ведь судьба, брат...
Надел дождевик, продел руки в лямки вещмешка, взял на поводок собаку, посох и вышел.
Пес тянул
Соседка с нижнего этажа уже дежурила за дверью, но все равно открыла ее с опозданием – они уже проскочили на один пролет вниз.
– Игорь Александрович? – Она оказалась в пальто и смешной мерлушковой шапочке. – Возьмите меня с собой? Вы знаете, сколько лет я не гуляла на улице?
– Догоняйте! – отозвался тот.
Соседка принялась суетливо запирать замки, а было их аж четыре...
Игорь Александрович вышел из подъезда – пес упорно потянул за угол дома, на набережную.
– Добро, – согласился он. – Только на сей раз в какую сторону? По течению или против?
Через улицу перевел собаку на поводке, однако у парапета отстегнул карабин.
– Шаг влево, шаг вправо... – предупредил. – Понял, да?
Освобожденный фокс серьезно потрусил впереди, строго соблюдая дистанцию и скорость.
Они пошли против течения реки и против людского потока.
Вскоре высокая фигура старика с посохом затерялась среди прохожих...
Возле первого КПП в ярком луче прожектора стояли Надежда с Мариной в обществе майора Рябышева. Ждали.
Майор пытался разговорить их, но обе оставались молчаливыми и подавленными.
– Вам повезло, девчонки, – утешал он. – Могло быть хуже. На прошлой неделе к нам так же вот проникли две девицы. А потом три дня в комендатуре полы драили. Ничего, да? А вас просто отпустили. Редкий случай.
Марина презрительно смерила его взглядом и отвернулась. Надежда смотрела на железную дверь КПП и явно нервничала.
Майор встал перед Мариной.
– Не обижайтесь, Марина, но к нам обычно проникают такие девушки... В общем, не очень тяжелого поведения. И это естественно, настоящие мужчины остались только в армии.
В это время ворота открылись и показалась черная «Волга». Майор отскочил, встал по стойке «смирно» и отдал честь – сразу ясно: ехало высокое начальство. Однако машина остановилась возле женщин, и из нее выглянула Тамара.
– Садитесь. – Она махнула рукой. – Поехали!
Надежда и Марина забрались на заднее сиденье. За рулем был солдат-контрактник.
– Где ты была? – спросила Надежда у Тамары.
– Потом, – проронила та, глядя перед собой.
Майор с недоуменным видом проводил глазами машину и отдернул руку от козырька.
Они ехали, глядя каждая в свою сторону, и молчали, хотя всех трех переполняли чувства – совсем разные.
«Волга» миновала шлагбаум и вырулила
А издали, словно объятый пожаром остров, наплывала Москва. Шел дождь со снегом, стекла «плакали», и огни города расплывались, впрочем, как и сами его очертания. И еще казалось, посередине этого пожарища вздымается вверх гигантский, буро-красный протуберанец и тает в низком и плоском небе, подсвечивая тяжелые тучи.
Отблески пожара отражались на лицах и в глазах трех женщин, прижавшихся друг к другу.
А в этом пожаре, отраженном серой тяжелой водой реки, шел высокий старик с посохом и собакой. Набережная напоминала какой-то бессмысленный конвейер, черная лента которого несла бесконечный поток огней.
По метромосту, нависшему над полыхающей водой, в обе стороны, подобно челнокам, так же бессмысленно сновали электрички. Они выскакивали из подземных нор только для того, чтобы окунуться в красное марево и вновь исчезнуть в недрах земли.
А по багровой реке плыла маленькая лодка, и едва различимый человек в ней боролся с волнами – один среди каменных берегов...
Точно так же, молча и прижавшись друг к другу, они сидели потом в полупустом кафе, и в их глазах отражались огни цветомузыки.
Ждали. Надежда посматривала на часы.
– Вызову Димку, пусть за нами приедет. – Марина достала телефон. – Жена неизвестно где и как, а он хоть бы раз за день позвонил.
Из присутствующих ей никто не ответил, зато трубка в ее руке ожила.
– Дорогой, ты еще помнишь обо мне? – спросила Марина. – Если это правда, то приезжай на Энтузиастов. Ну что какие-то пробки для влюбленного сердца?
Официант принес бутылку коньяка, разлил по бокалам и удалился. Тамара взяла бутылку и наполнила бокалы до краев.
– Не хочу на такси, Дима, – капризничала Марина. – Хочу на твоем широком плече. Мы здесь пьянствуем с девчонками. По какому случаю, еще не знаю. Я тут уже вся в синяках. Потому что меня хватали мужчины. Вот, ты уже начинаешь понимать. Ничем его не возмутить, – объяснила она с внутренней злостью, пряча телефон. – Изменить ему, что ли?
Но тут же поняла, что ляпнула лишнее и не к месту, – сердито умолкла.
– Я была на могиле мужа, – негромко, но внятно сказала Тамара. – Давайте, девчонки, помянем моего Володю.
Это сообщение мгновенно отрезвило, отвлекло от собственных дум и чувств.
– Тебя пустили? – невпопад начала Надежда и тоже умолкла.
Они выпили не чокаясь, мужественно, однако одолели по полбокала и как-то разом скорбно ссутулились.
Надежда опять посмотрела на часы.
– Мне теперь даже пропуск выписали, – как-то грустно и счастливо похвасталась Тамара. – На целый год. Потом обещали продлить.