Дождь не вечен
Шрифт:
Наконец обернувшись, Катя поняла, что Люба упаковывает платье в пакет, аккуратно запихивая получившийся куль в сумку.
— Ага, завтра приду, Леша смс прислал, что будет через полчаса. Хамоватый он все таки у тебя, Катюх, знаешь что написал? — Люба нагнулась, спешно, не выпуская сумку из рук, запихивая ноги в обувь и пытаясь одной рукой закрыть явно заедающий замок на правом сапоге. — Написал: «На сегодня свободна. Завтра строго к 13.00», как будто я раба ему какая-то!
Катя испытала приступ испанского стыда, когда ты вроде бы ничего не сделала, сделал кто-то другой, но стыдно тебе. Ответить было нечего, и она просто развела руками. Любу это совершенно не волновало, она на ходу накинула на плечи легкую
— Все, я побежала, а то на электричку опоздаю, а следующую ждать — уснешь на вокзале! До завтра!
Катя улыбнулась. Дверь захлопнулась и в комнате сразу повисла гнетущая тишины. Кате снова стало неуютно, и она побрела к себе в комнату, почти с разбегу плюхнувшись на спину поперек кровати. Над головой был тошнотворно-белый, кажется беленый по-старинке, а не натяжной, потолок.
«Скоро приедет Леша», на стене тикали часы, звук бесил, и Катя снова поймала шальную мысль о том, что хочется курить. Она резко села, потянувшись в сторону тумбочки. Два нижних ящика оказались пусты. Катя разочаровано прикусила губу. «А чего я ожидала? Что 3 года дожидаясь, пока я выйду из комы, Леша будет хранить мои запасы курева? Он мясо запрещает, сигареты мои выкинул по-любому первыми», размышляла девушка, дергая последний верхний ящик тумбы. Шорох подтвердил, ящик не пустовал. Катя выгребла содержимое на свет, внимательно рассматривая. Разномастные початые и новые блистеры с лекарствами. Названия были не знакомы, а коробок с инструкциями в ящике не нашлось. Некоторые таблетки без опознавательных знаков насыпью находились то тут, то там на дне отделения. Катя решила обязательно спросить завтра Любу о том, что это за лекарства и отчего они, захлопывая ящик как есть. Она снова окинула взглядом циферблат, прошло не больше пяти минут. Она ненавидела ждать, ожидание тревожило, последний раз, когда она так ждала с работы мужчину, она попрощалась с памятью.
«Тетрадь!», девушка потянулась в другую сторону кровати, доставая из под матраса в изножье свой клад. Комната тонула в полутени, света для чтения было маловато и Катя решительно двинулась в центральную комнату, кабинет и гостиную в одном лице. Плюхнувшись в излюбленное кресло у камина, она внимательно осмотрела обложку:
«Что это? Не новая», на обложке сбоку были видны следы от лака для ногтей. Катя его помнила, редкий цвет, хамелеон, она выстояла длиннющую очередь за ним и опоздала тогда на лекцию, весьма чревато для своей зачетки.
«Кажется, рядом с этим я красила ногти…хмм…тогда, видимо, это что-то личное…дневник?» Катя никогда не красила ногти на людях, это было для нее дурным тоном. Она считала, что наводить макияж, ходить в туалет, брить ноги, стирать трусы и красить ногти женщина может только в одиночестве. Девушка с упоением открыла первую страницу. Мятые листы были пронумерованы. Глаза начали бегать по строкам.
«стр.1
Я начинаю дневник, как девчонка, что за бредовая затея… Все от безделья, здесь в больнице нечем заняться», дальше на листке был каракуль-цветок, похожий на мандолу, что явно говорило о том, что Кате при написании было очень скучно. Она всегда начинала рисовать от скуки. Через полстраницы текст снова начинался.
«10 июля.
Врач сказал писать каждый день. Говорят сотрясение. Голова болит. Нога тоже. Сверху начало чесаться под гипсом. Попросила маму привезти железную линейку, буду чесать. Тут невозможно лежать, за неделю разгадала все 3 книжки сканвордов. Всё из-за того козла, который меня сшиб!!!!! Придурок, ну разве сложно следить за дорогой! А теперь, привет, городская больница № 15. Маме еще пришлось тащиться из Иваново, живет теперь в гостинице в Рыбацком. Отказывается уезжать домой. Стас еще мудак просто, окопался в нашей квартире, даже маму не могу пожить туда отправить. Сука! Середина лета, а я тут
стр.2
11 июля.
Тут такие жирные тетушки-сестры, обиженные жизнью, злобные как церберы. И СКУ-КО-ТА. Даже телик только один, и тот в общем коридоре! У меня сепсис какой-то там, что-то заживает плохо и воспалилось. Ну как что-то…нога, голень там внизу. Опять жутко начала болеть. Вечером сказали, будут снимать гипс, прочищать и новый делать. Это минимум мне еще 14 дней тут.
11 июля вечер
Делать нечего настолько, что теперь, чудесный дневник, я буду писать в тебя и вечером перед отбоем. Так как мне невероятно повезло с соседками по палате. Тут все: и бабка из «подъездных сыщиц», и гасторбайтерша, которая не говорит по-русски, зато постоянно треплется на своем птичьем с родичами-узбеками и пахнет потом на всю палату, и нервная женщина за 40, которая всегда молчит и взгляд побитой собаки. Одна кровать в палате пустует, я все жду, что девчонку какую-нибудь положат моего возраста. Хоть поговорить будет с кем.
12 июля утро
Кололи утром что-то. В общей очереди в процедурку видела ТАКОГО парнишку, просто вау! Похож на молодого Клуни из Криминального чтива. Только глаза зеленющие, как изумруд, ярко зеленые. Никогда такого цвета не видела или это под лампами яркими так бликовало в коридоре процедурки. Весь торс перемотан и плечо. Кажется, перелом ключицы, но это не точно…точно не знаю…тут в Питерской травматологии, всяких перемотанных тьма, не у нас в Иваново, конечно, 3 пациента на весь этаж хирургии.
стр.3
12 июля вечер
Мама сказала, завтра поедет домой. Ей врач сказал, что не 14 дней, а месяц еще теперь. Я оказывается этой сраной линейкой, шов задела и заразу занесла. Сама себе поднасрала прямо, теперь мне тут почти все лето куковать, только в августе выпустят.
Сигареты кончились, мама сказала, что денег на них не даст. Вот же упертая, денег вообще не дает и карту мою забрала тоже, носит апельсины, колбасу, йогурты, типо деньги мне не нужны. Походу придется терпеть, пока не уедет. Договорилась тут со старшей медсестрой еще, та меня гоняет из курилки. Бесит-то как».
Ниже красовался старательно выведенный выставленный средний палец. Катя улыбнулась, узнавая себя, особенно вот эту неуемную тягу к анархии и фак, который она рисовала обычно, когда безмерно злилась. Девушка покосилась на экран мобильного, прошло еще десять минут, ее окружала тишина, за окном стало совсем темно. Она перелистнула страницу, раздумывая над тем, что у парня из сна тоже были зеленые, неестественного оттенка глаза. Одно раздражало, целиком его лицо она не видела. В обрывках снов он мелькал либо частями, либо красовался со спины. «Похож ли он на Клуни? Пожалуй… По крайней мере верхняя часть лица, однозначно похожа», она побарабанила пальцами по подбородку, снова представляя мелькнувший взгляд в зеркале заднего вида и опустила глаза в текст.
«стр.4
13 июля утро
Он сам завалился ко мне в палату! Ночью, не знаю во сколько, но после отбоя точно. У нас в палате спали все уже, а у меня нога болела так, что искры из глаз сыпались. Никакой обезбол не помог, хотя в меня 3 укола вкололи. Я и близко не спала, а тут он заваливается. Дверь еще скрипучая, как еще кумушки мои тут все не проснулись, удивительно. Но он красава! Бухой просто в слюни. Сказал пил спирт, которые выиграл у анестезиолога в карты. Не спали бы вокруг, может, поболтали бы. А так, попросил спрятать у себя его сигареты, говорит, за ним отец пасет, санитара приставил, который его шманает. А в палате он один, а девушку незнакомую не проверят. И все, свалил. Интересно, я ему тоже понравилась или он только ради сигарет?