Дождь в наших сердцах

Грей Кристи

Мои бёдра дёргаются, когда чувствуют её ловкие ручки.

Я готов был взорваться прямо сейчас, когда она неопытно сжала мой член. Он уже стоял, конечно же, и просился глубоко в неё.

Лаура рассматривала его, словно что-то новое в своей жизни. Так и есть. Полагаю, она ещё никогда не видела мужские члены. И это хорошо. Потому что я не хочу, чтобы она смотрела на другие, пусть смотрит только на мой.

Она неопытно накрывает ладонью головку, покусывая свою губу, кажется, возбуждаясь от этого. Я слежу за языком её тела:

грудь вздымается, бёдра сжимаются. О да, ей определённо нравится это.

— Ты не будешь высмеивать меня? — её вопрос ставит меня в растерянность.

— Почему я должен этого делать, родная? — мои пальцы теперь обхватывают её подбородок, заставляя смотреть на меня.

— Ты у нас Бог куни, а я ни разу не делала подобного… и даже понятия не имею.

— Ты никогда не смотрела порно, моя девочка? — большим пальцем провожу по её губе, наслаждаясь этим видом: когда она сидит на коленях и держится за мой член.

Лаура машет головой, и я удивляюсь ещё больше, хотя больше уже, казалось, некуда. Я даже не представлял, насколько она невинна.

— Приспосабливайся, — отвечаю я. — Делай, как хочешь, как можешь. Я не буду высмеивать тебя. Ни в коем случае. Никогда.

Кажется, мои слова оказывают подбадривающее влияние, и она снова опускает взгляд на стоячий для неё член. Её рука обхватывает его, почти сдавливает, и из меня вырывается шипение. Тогда Лаура понимает, что не стоит его душить.

Я закрываю глаза и откидываю голову назад, когда наблюдаю за тем, как она медленно опускает свою голову.

О чёрт!

Она взяла в рот верхушку. Не могу поверить.

Слишком тепло.

Язык прочёсывает круг по головке, и ей хочется заглотнуть больше, но она не рассчитывает свои возможности и почти сразу давится. Задыхается.

Этого стоило ожидать.

— Блядь, извини, — её тон слишком расстроенный. С подбородка стекает слюна, которую я вытираю.

— Родная, не извиняйся. Это твой первый раз. Ты вообще не должна была…

— Но я хотела! Хотела тоже доставить тебе удовольствие…

— О, — на выдохе выкрикиваю я, — поверь, ты и так доставляешь мне удовольствие.

— Я попробую ещё раз, — настойчиво говорит Лаура, наклоняясь снова, но я подхватываю её подбородок, останавливая.

— Не нужно. Остановись. Не расстраивайся и не пытайся что-то доказать. Всё хорошо, слышишь меня? Давай оставим это на следующий раз?

Отводит взгляд в сторону, явно обдумывая мои слова. Но, взвесив все «за» и «против», соглашается.

Мне трудно оторваться от её губ, поэтому мы не перестаём целоваться. И, кажется, это длится целую вечность. За окном уже включились фонари — это значит мы сильно увлеклись друг другом. Но это неважно, нам некуда спешить.

Всё повторяется: мы целуемся, касаемся друг друга, время от времени лаская. Больше некуда тянуть. Всё это время, что мы провели в поцелуях,

девушка морально настраивалась на то, что скоро произойдёт.

Я шептал ей на ухо много приятных, также успокаивающих слов, чтобы в ней оставалось всё меньше страха.

Но я не подгоняю её. Не подталкиваю.

В один момент, сглотнув всю свою неуверенность, Лаура посмотрела мне в глаза, сжала мою руку и кивнула.

Теперь волновался я. Мне было по-настоящему страшно причинить ей боль. А я причиню в любом случае. И попаду за это в ад. Раньше меня мало волновало, что чувствуют девушки во время нашего секса. Я трахался так, как хотел я, а они просто принимали меня во все щели, потому что этого хотел я.

Но Лаура… Сделать что-то подобное с ней — равно мазохизму. В моей голове крутятся только одни мысли: как бы не сделать ей больно.

Наклонившись в очередной раз над Лаурой — только сейчас не для того, чтобы отдать ей поцелуй или расцеловать какую-то часть лица и тела. Я устраиваюсь напротив скрещённых ног, которые слишком зажаты.

Нервничает. Боится. Вижу в её глазах.

— Ты не хочешь? Я остановлюсь прямо на этом этапе, если ты скажешь мне «нет».

Лаура лениво машет головой, открывая свои губы для ответа:

— Я скажу «да», Аарон. Просто пообещай мне… — она замолкает.

— Обещаю.

Не знаю, что должно было быть дальше в её предложении, но я обещаю. Что бы там ни было — я выполню любую её просьбу, сдержу любое обещание.

— Я не договорила.

— Это неважно.

Лаура лукаво растягивает губы в широкой, яркой улыбке, которую видно даже сквозь тусклое освещение.

— Пообещай, что ты не бросишь меня…

И теперь замираю я. От вопроса, пронзившего моё сердце острой стрелой, из-за которой оно теперь кровоточит в непонимании.

— Что за мысль, Лаура?

Мой тон слишком серьёзен, и он вызывает у девушки слёзы. Зелёные зрачки прячутся, когда Лаура закрывает глаза, и её ресницы собирают солёную влагу.

— Эй, родная, — я провожу ладонью по непослушным волосам, по щеке, стирая слёзы. — Что с тобой?

У неё появилась мысль, что я воспользуюсь и брошу? Я бы мог принять это за оскорбление и полное недоверие, но не стану. Просто по той причине, что она многое пережила и теперь боится всего, что есть на свете.

— Извини-извини, — в бреду шепчет она, закрывая лицо ладонями. — Просто я не могу выкинуть прошлое из головы.

Я снова вкладываю в её открытую ладонь свою руку и сжимаю.

— Прошлого нет, родная. Есть только я и настоящее. Ни я, ни настоящее со мной, никогда не причиним тебе боль. Ясно? Ты веришь в это? Веришь мне?

— Конечно.

Я не знаю, как продолжать, когда она находится в таком состоянии. Мои губы почти размыкаются, чтобы задать этот вопрос, но Лаура опережает меня и отвечает: