Дождь в наших сердцах
Шрифт:
Директор школы что-то долго рассказывал, играла торжественная мелодия, а после классная руководительница сказала всем идти в класс, а сама ушла. И даже не учла того факта, что я не знаю эту школу. Опять на меня наплевали.
Сцепив руки в замок, я нахмурила взгляд, выдохнула и решила, что справлюсь. Хватит быть маленькой девочкой, пора повзрослеть Лаура. Я шла за всеми. Шла за своими одноклассниками, ведь им точно известно, куда идти.
Школа была красивая, видно, что престижная. Ученики были все такие… нарядные… Видно, что богатые. У всех последние модели айфонов, нарощенные ресницы,
В школьном коридоре было шумно. В одной стороне кто-то разговаривал, а в другой… кто-то громко и противно смеялся. Я шла сквозь толпу, желая узнать, на что же там уставились. Проталкивалась сильнее, ведь толпа была большой. Но вскоре я была у эпицентра.
У стены, возле шкафчиков, стояла девушка. Средней длины русые волосы, ярко-карие хрустальные глаза и поджатые тонкие губы, в которые вонзаются зубы. Она сжимает свои руки в кулаки, мнёт свою юбку, поправляет волосы, отводит взгляд от обидчиков.
Сейчас в ней я увидела себя. Мне стало больно и обидно. Но одновременно к этим чувствам добавилось чувство злости, гнева. Она беспомощно жалась в стенку. Только сейчас я обратила внимание на блондинистого парня с широким разворотом плеч, который стоял перед ней. Все вокруг смеются. Он издевается над ней?! Да как они вообще смеют?
— Эй, что ты делаешь?! — я прошла вперёд, остановившись перед гогочущей толпой и парнем-обидчиком. — Тебе смешно?! Тебе приятно издеваться над девушкой?!
Он был гораздо выше и сильнее меня, и я должна была бы сейчас трястись от страха, как делала это раньше, но сейчас я настолько зла, что совершенно не обращаю на это внимание. Не обращаю внимание на то, что он сейчас с легкостью может что-то сделать мне…
— Я ничего не делаю, — его грубый голос разогнал по позвоночнику мурашки.
— Я же видела! Ты стоишь перед ней и издеваешься, а все смеются.
— Ты кто вообще? — его скептический взгляд бродил по моему лицу, не опускаясь ниже. Он смотрел только в мои глаза.
— Наша новенькая, — ответила какая-то девушка, которая раннее смеялась. Моя одноклассница. Я её уже видела на линейке.
— Не суй свой нос, куда не надо, новенькая, — прыснул со злостью он. — И не говори то, в чём ты не уверена, ясно?
— Не диктуй мне правила, ясно? — ответила я с гордо поднятым носом. Я подошла ближе. Мы были слишком близко, что я буквально слышала, как по его венам бежит кровь.
— Ты слишком много говоришь своим ротиком.
— А что мне делать? Смотреть на то, как какой-то ублюдок обижает невинную девушку и позволяет толпе наблюдать и высмеивать её? Неужели вы все такие гадкие? Что вы вообще за люди?! — прокричала я с горечью. Блондин хотел открыть рот и что-то сказать, но замолк и сжал скулы от злости.
А после я взяла девушку, что стояла сзади меня, за руку и повела её сквозь толпу в свободный коридор. Русая девушка тяжело дышала и вытирала ладонями свои слёзы, которые катились и катились по щекам.
Мне было больно так, словно это надо мной издевались. Меня будто вернуло в прошлое. Почему здесь все такие же? Почему так тяжело быть нормальными?!
Толпа стала рассасываться.
— Я Лаура, — решаюсь сказать ей, пока кареглазая незнакомка стоит передо мной с опущенным взглядом.
— Элиза, — девушка протянула мне руку, которую я с радостью пожала. — Спасибо тебе. Ты… очень смелая, если помогла мне.
— Стараюсь быть такой. Не могу смотреть на такие выходки каких-то ошибок природы. Кто он вообще?
— Популярный парень. Но он не считает себя таким. Он вообще сам по себе.
— Нашёлся мне, звезда района.
Девушка рассмеялась. Впервые она улыбнулась. Мне стало теплее на душе от осознания того, что она больше не плачет.
— Спасибо тебе, Лаура, правда. Большое спасибо.
— За это не благодарят. Я просто была в таких ситуациях. И пообещала самой себе, что больше не буду это терпеть. Ни на себе, ни на других.
— Ты молодец, храбрая. Но это было зря.
— Почему это? — не поняла я.
— Ты теперь тоже будешь в их списке.
— В каком списке?
— У них есть список «травленных». И в этом списке теперь и ты, похоже… Потому что вступилась за меня. Они будут и тебя травить.
— Пусть только попробуют. Я долго терпела. Больше не собираюсь. И тебе не позволю.
— Всё же ты смелая. Я буду верить в тебя, Лаура.
Иногда не страшно заступиться за человека, когда понимаешь, что он хороший и нуждается в этом. Не страшно показать свою силу и дать отпор гнидам, которые привыкли, что им всё сходит с рук. Папа бы очень гордился мной. Он всегда говорил: «Если можешь — помоги. Не бойся помогать, милая. Бойся сидеть в стороне, сложа руки. Запомни, помогать — не стыдно, стыдно — не помочь. И вообще, в любой ситуации лучше сразу вмазать, помнишь, как я учил?». Я всегда смеялась с его слов и лишь теперь понимаю, насколько он был прав. Мама же всегда говорила иначе: «Применение силы — это показатель слабости. Всё можно решить словами, Гномик». Но мне же больше подходила тактика папы. С такими мразями говорить нет смысла. Иногда один хорошо поставленный удар — лучше тысячи слов.
— Нам нужно в актовый зал, — опомнилась Элиза.
— Куда? Разве нам нужно не в класс?
— Нет, в актовый. Там всегда проходит продолжение линейки. Рассказывают все организационные моменты и всё-всё-всё.
Её русые волосы разлетались со стороны в сторону, потому что она уже побежала в том направлении, а мне пришлось следовать за ней. Иногда лучше иметь одного друга, с которым вы против всего мира, чем иметь куча друзей, каждый из которых лицемерит за твоей спиной. Я надеюсь, что Элиза — та самая, с которой мне будет хорошо.