Дождь в наших сердцах

Грей Кристи

А вот из меня словно выбили воздух, и язык не мог произнести того, чего хочется мне на самом деле.

— Если ты хочешь, чтобы я…

— Да, — не давая ему продолжить, ответила я, кивнув в придачу головой.

Робость.

Смущение.

Смятение.

Наша первая близость. Первое интимное касание. Первое уединение.

Должно быть, я дрожу от предвкушения и ещё потому, что никогда не трогала себя. Почти никогда в жизни. Однажды, лёжа в ванне, я хотела, но не могла найти ту точку, от которой подрагивало бы тело.

Аарон поцеловал меня в мочку

уха и прошептал что-то, что я уже не смогла разобрать, потому что в ушах стоял звон.

Воздух в комнате стал таким горячим, что я уже начинала задыхаться, хотя ещё ничего не произошло.

Его рука погладила низ моего живота, после чего большой палец поддел резинку, а после и вся рука нырнула. Большая мужская ладонь всего накрыла мою киску, а я уже дышу, как будто пробежала пятидесятикилометровый марафон. Мои веки дрожали, руки и кончики пальцев.

— Ах, — непроизвольно с губ слетел тихий стон, когда холодный палец коснулся моего клитора. Я моментально раскрыла глаза и вцепилась в его свободную руку, что лежала на моём животе.

— Тише, родная, тише.

Аарону понадобилось всего несколько секунд, чтобы заставить меня закатить глаза. Разум уже был затуманен, что у меня, что у него. В мою задницу стал упираться ещё сильнее его член, который, кажется, мог бы порвать ткань его трусов и штанов.

Приятная дрожь от этих нежных прикосновений покалывала всё тело. Я чувствовала, как по моим ногам бегает разряд тока.

— Родная, хорошо? — спрашивает Аарон, пытаясь понять, нравится ли мне.

Да я в восторге!

— Очень, — сглотнув, вымолвила я.

Его пальцы ласкали мой набухший клитор уже более ускоренно. Губы на моей шее разыскивали место, от которого моё удовольствие удвоится. И, найдя, парень без остановки целовал меня. Я по-прежнему сжимала его руку, что было для него ориентиром — как скоро я приближусь к пику.

Я чувствовала, как в уголках глаз образовались слёзы. Ощущения были настолько приятными, что хотелось плакать.

Неизведанное покалывание внизу живота стало нарастать, и я догадывалась, что это значит. Зажмурив глаза, боясь встретиться с его лицом и покраснеть от взгляда, старалась сосредоточиться на этом чувстве, которое собиралось вот-вот вырваться из меня.

Пальцы стали надавливать и тереть клитор круговыми движениями всё быстрее и жёстче.

Аарон понял, что я больше не могу, когда сжала его руку. Он соединили наши пальцы, прижался губами к моему уху и шептал что-то испорченное, отчего я всё же покраснела.

— Кончай, Лаура, я хочу почувствовать, как ты дрожишь оттого, что я доставлял тебе удовольствие, — ритм стал бешенным, невыносимым, и я вскрикнула, когда достигла разрядки.

Ресницы всё же стали мокрыми от появившихся слёз. Мои живот и ноги сковало так сильно, что я даже на какое-то мгновение испугалась. Наконец-то, возбуждение получило освобождение и покинуло моё тело.

Мои пересохшие губы открылись, чтобы вобрать в себя воздух, которого, кажется, уже не было в комнате.

Рука Аарона гладила меня по голове, пока

я всё ещё подрагивала на нём.

Сознание стало возвращаться ко мне очень скоро, и только тогда я смогла осмыслить, что только что произошло.

Закусив губу в смятении, я повернула голову на Аарона, который рассматривал меня. Пытался понять, как я себя чувствую, о чём думаю.

— Это, наверное, самое приятно утро, — нашла в себе силы пошутить, и Аарон улыбнулся вместе со мной. И добавил:

— Таких ранних радостей может быть гораздо больше.

Несмотря на то, что всего несколько минут назад он приносил мне удовольствие, я не перестаю смущаться от его слов. Никогда не перестану.

Казалось, что вместе со мной удовольствие получил и он. На его лице не было той гримасы, что была вчера, хотя его сестра уже, должно быть, далеко-далеко отсюда.

Я не решалась, боялась его задеть, но всё же ляпнула:

— Почему ты не поехал провожать Софи, а остался?

— Я не смог. Всё разнес бы там. Возможно даже убил бы отца.

Слышать подобное на полном серьёзе было не по себе. Особенно после всего в моей жизни.

— Я образно, — почувствовав моё напряжение, произнёс парень. — Не бойся меня. Никогда.

— Не боюсь. Просто не говори такого больше.

— Хорошо.

Мы лежали ещё долго. С каждой новой минутой в комнате становилось всё ярче, за окном уже каркали вороны, а в доме постепенно становилось шумно. И ближе к одиннадцати утра мы вышли с комнаты. И, оказывается, очень вовремя. Элай с Элизой стояли у выхода. Блондин заботливо накидывал на девушку свою кожаную куртку, надевал шлем и фиксировал на её голове.

А заметив меня, подруга сразу махнула рукой. Шлем скрывал её лицо, но я знала, что она радостно улыбается.

Элай подошёл к нам и взглянул на меня вопросительным взглядом. Наверное, он уточнял, всё ли хорошо? И я кивнула, давая ему понять, что уже всё хорошо. Вчерашний Аарон испарился и вернулся мой любимый парень, который не сводит с меня глаз и постоянно прикасается ко мне и целует при любом удобном поводе.

Мы тоже стали собираться. Я собрала свои вещи из комнаты, Аарон забрал их из моих рук и нёс сам. У выхода мы столкнулись ещё с парочкой парней, которые, увидев Аарона, сразу ускорились. Точно, это были те парни, что вчера сидели с нами. И к нам подошла Кимберли.

— Надеюсь, вы хорошо провели время, — её улыбка приветлива и в то же время опасающаяся. Она точно нескоро выкинет из головы вчерашнее поведение Аарона.

— Да, хорошо, спасибо за приглашение, — ответила я, подарив ей по-настоящему добрую улыбку, и она ответила той же. Только, кажется, она так же была обычной. Не той злой, что все привыкли видеть. Казалось, будто Ким смирилась со всем и привыкла ко мне.

Попрощавшись, мы вышли на улицу нашей дружной четвёркой.

Элиза прижималась к Элаю как-то непривычно. И я догадывалась, что между ними тоже что-то произошло. Они казались теперь одним целым.