Дождь в пустыне
Шрифт:
Автоматический затвор фотоаппарата заработал как механическое сердце, кадр, за кадром переводя фотопленку.
— Недурно, милая, — сдержанно похвалил он. — А теперь выставь вперед правое бедро и изобрази страсть, у тебя это хорошо получается.
Холли замерла, скованная презрительным взглядом Линка. Она не понимала причину его ненависти. В том, что он ненавидел ее, не было ни малейшего сомнения. Об этом свидетельствовал и жесткий взгляд карих глаз, и выражение его лица.
В одно мгновение мечты о романтичной любви разлетелись, как осколки хрустального
— Очнись, Шаннон! — возмущенно прикрикнул Джерри. — У нас не так много времени.
«Шаннон».
Профессиональный псевдоним резанул слух, мгновенно уничтожив боль, стальными тисками сжавшую сердце, и напомнил о том, что она давно уже не простодушная влюбленная шестнадцатилетняя девчушка, а всемирно известная двадцатидвухлетняя топ-модель.
«Ты давно уже не Холли, — зло напомнила она себе, — ты — Шаннон».
Шаннон никогда бы не позволила мужчине задеть себя за живое. Его презрение не отвлекло бы ее от работы. Она выложилась бы на все сто.
И даже больше.
Холли приняла вызывающую позу, уперев руку в бедро и вздернув подбородок. Она была грациозна, как лилия, покачивающаяся на длинном, тонком стебле. Девушка иронично улыбнулась, глядя в объектив, демонстрируя при этом безукоризненно белые зубы.
— Ты полагаешь, что выглядишь сладострастно? — язвительно поинтересовался Джерри.
Холли отвернулась, затем перевела дыхание и прищурилась. Она пыталась отрешиться от настоящего и вновь вызвать в памяти образ единственного любимого мужчины. Этот образ поддерживал ее на протяжении последних проведенных, как она считала, впустую лет, с того момента, как Сандра увезла ее от родных мест и от него.
Мечты о Линке заставляли Холли оживать перед вспышками объектива. Его образ помогал приобрести ту притягательную чувственность, которую она излучала с экранов телевизоров и обложек модных журналов.
— Взгляни на меня через правое плечо, — командовал Джерри. — Теперь приоткрой ротик и чуть покажи язычок.
Холли повернулась. Линк по-прежнему стоял на месте, с ненавистью глядя на нее. «Но почему? — с болью в сердце думала Холли. — Чем я провинилась перед ним? Почему он ни разу не ответил на мои письма? Почему он здесь и смотрит с такой ненавистью?»
Холли вдруг осознала, что от жары и статического электричества шелковое платье прилипло к ней. Облегающие модели Ройса просто кричали о том, что утверждала и реклама, — «созданы для восхитительного обнаженного женского тела».
На мгновение Холли замерла, чувствуя на себе уничтожающий взгляд Линка. Ее охватило смятение и некое чувство, которое она не испытывала с тех пор, как ей минуло шестнадцать.
Девушку бросило сначала в жар, потом в холод. Соски напряглись, четко выделившись сквозь тонкую шелковую ткань.
Ехидная усмешка на губах Линка яснее ясного свидетельствовала о том, что ее реакция не ускользнула от его проницательных глаз.
Девушке хотелось убежать, спрятаться от безжалостного взгляда. Именно так поступила бы та, прежняя Холли. Но сейчас она была Шаннон, которая никогда не бежит от чего бы то ни было, тем более от мужского презрения.
Шаннон охотно ответит ему тем же.
Тончайший шелк облепил бедра Холли. Она решительно повернулась спиной к Линку и, не оглядываясь, пошла между расставленными по всей фотостудии софитами и отражателями.
— Шаннон! — изумленно окликнул ее Джерри. — Куда ты? Я только что начал!
— Тем хуже для тебя, — отрезала Холли. — Я, видишь ли, только что закончила.
Она произнесла это с легким акцентом, свойственным жителям восточного побережья Америки, которым Холли часто пользовалась в разговоре с неуживчивыми людьми типа Джерри.
Не веря себе самой, Холли решительной походкой уходила от Линка Маккензи, единственного мужчины, которого она любила.
Холли схватила солнцезащитные очки и извлекла из небольшого холодильника, который повсюду следовал за ней, будь то горы, море или пустыня, бутылку минеральной воды. Холодильник со снедью и прохладительными напитками был одной из привилегий девушки, являвшейся лицом фирмы «Ройс».
Холли надела очки с розовыми стеклами и отпила глоточек холодной воды. Она с наслаждением задержала жидкость с колючими пузырьками газа во рту и провела ледяной бутылкой по разгоряченным, пульсирующим на запястьях венам.
— Что ты делаешь? — бесновался Джерри. — Работа в самом разгаре, а ты расселась тут, как королева Елизавета, щеголяя тупым упрямством!
Холли пропустила гневную тираду мимо ушей, сосредоточив внимание на своих руках. Последнее время они обрели тревожную склонность дрожать.
Джерри начал ругаться.
Холли даже бровью не повела, мрачно напомнив себе, что, несмотря на всемирную известность, Джерри был глубоко несчастным человеком.
Голос Роджера Ройса с мягким британским акцентом прервал возмущенные крики Джерри.
— Ну, ну, полегче, Джерри. Ты и так заставил Шаннон работать в этакой жаре несколько часов кряду. Любая другая на ее месте давно бы послала тебя к черту.
Холли медленно повернула голову и взглянула на своего шефа. Роджер Ройс был элегантным высоким блондином, рост которого почти на шесть дюймов превосходил рост самой Холли — пять футов, восемь дюймов. Он был гениален во всем, что касалось силуэта, качества ткани, цвета и женского тела. Помимо прочего, Ройс являл собой нечто диковинное в мире моды — был истинным джентльменом.
— С тобой все в порядке? — спросил Роджер.
— Пытаюсь прийти в себя, — сдержанно ответила Холли.
Шеф дотронулся до ее лба.
— Ты так бледна, несмотря на макияж, — произнес он.
— Я прекрасно себя чувствую.
— Что-то не похоже. Холли слабо улыбнулась.
— Я и не заметила, что мы работали три часа подряд, — ответила она. — Так увлеклась.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Конечно.
Роджер повернул Холли лицом к свету.
— И, тем не менее, ты очень бледна, — взволнованно повторил он.