Дождь
Шрифт:
— Она разумна, — ответил Рэйнэн. — И дальнейшие ее записи станут понятны только тогда, когда будущее настанет.
— Ты хочешь сказать, что завтра в книге будет написано то, что произошло сегодня? Рэйнэн пожал плечами.
— Похоже на то.
— Тогда почему она написала, что в день летнего солнцестояния, когда встретятся свет и тьма, кровь рожденной в первый день весны откроет врата теней? Это событие еще не произошло, — недоумевал советник.
— Я же говорю, она разумна, — Рэйнэн взял в руки древнюю книгу, бережно перелистав страницы. — Она заинтересована
— И в чем подсказка? — пробормотал Ангус. — «И если перерожденный найдет нужную дверь, ключ вступит в игру. Решение за хранителем — быть петлям или кольцу» Кто этот перерожденный? Где искать дверь? И о каком хранителе идет речь? И при чем тут петли и кольца?
Рэйнэн взял со стола листок с пророчеством Ингероса.
— Есть какая-то связь между тем, что написал Эрхард, и тем, что показала книга.
Это как головоломка, если я найду, откуда она берет начало, все станет на свои места.
— Что, если мы не там ищем? — предположил Брэд. — Возможно, пророчество — это игра слов, что, если попробовать переставить их?
— Я пробовал, ничего не получается, — ответил император.
— А если попробовать перевести слова на другие диалекты? — воодушевился Ангус. Рэйнэн замер, Ингерос Эрхард был выходцем из провинции Эндар.
— Порождение тьмы — саэрдэр аграэн, — тихо произнес он. — Саэрдэр на диалекте эндаров — перерождение, перерожденный, — ошеломленно возвестил Брэд. — Аграэн — тьма, темный… Получается — перерожденный темный найдет ключ и получит силу семи миров и власть над ними.
В глазах Рэйнэна вспыхнуло синее пламя, и по лицу стала шириться торжествующая улыбка.
— Символ перерождения у видящих…
— Дракон… — потрясенно закончил за него Ангус.
Рэйнэн прижал ладони к лицу, потом, запрокинув голову, стал громко смеяться.
— Я болван, а не правитель, как же я сразу не догадался? Теперь понятно, почему она на меня так действует. Она… — владыка замолк на полуслове, когда руку прожгло резкой пронизывающей болью. — Тьма. Тамми! Брэд, Ангус за мной, — крикнул темный властелин, заскакивая в открывшийся темный портал.
Выйдя в спальне, они обнаружили иступлено рычащего ашхара, свирепо царапавшего двери. Тень яростно бросался на возникшую на его пути преграду, оставляя на деревянной поверхности глубокие кривые борозды от когтей, и как только Рэйнэн ударом ноги открыл ее, зверь мгновенно бросился к выходу.
— Веди к хозяйке, — приказал владыка, вылетая следом за ним в коридор. — Брэд, Ангус поднимайте охрану. Перекрыть все выходы из дворца. Зовите Трэма и Лаша.
Рэйнэн несся за ашхаром, с ужасом понимая, что боль в ладони становится все сильнее. Коридоры дворца заполнились топотом и криками бегущей следом за ним охраны, а Тень между тем быстро и верно мчался на ту половину дворца, где проживали сестры императора.
Двери в покои Глэйрэн Рэйнэн снес еще
Тень подбежал к стене и, принюхавшись, злобно зарычал. Император ударил волной магии по перегородке, замерев на пороге открывшейся за стеной тайной комнаты. Стеллажи, уходящие под потолок, были заставлены всевозможными склянками, бутылочками, банками с порошками, коробками с травами. На столе стояла горелка и реторты для варения эликсиров или… ядов. С противоположной стороны располагались полки с книгами. Книгами о проклятьях…
— Тьма, — бессильно выдохнул Рэйнэн. Милая, тихая, покладистая сестренка, никогда не перечившая ему, никогда не создававшая проблем, оказалась волком в овечьей шкуре. Как он мог упустить такое из виду. Глэйрэн была дочерью темного властелина, и хотя не унаследовала родовую силу Авергардов, она все же оставалась сильнейшим темным магом. А ее мать… Рэйнэн зарычал и в бешенстве ударил кулаком в стену. Ее мать была дочерью известнейшего артефактора и темной ведьмы. Маора сама была темной ведьмой, именно поэтому отец и женился на ней. Он искал магов-мужчин, участвовавших в заговоре, а это были женщины. Женщины его семьи. Его сестра…
— Рэйнэн, ты должен это видеть, — окликнул его из-за спины Трэман. Владыка проследовал за советником в комнаты, принадлежащие Маоре. Там, на полу, лежал мертвый парень. Тот самый… Охотник, с которым Рэйнэн видел Тамми в лесу. Рядом с ним валялся круглый медальон. Наклонившись, чтобы поднять его, император щелкнул замочком, и на ладонь упал огненный завиток волос его Тамми. Рэйнэн с силой сжал его в кулаке и зарычал, как дикий зверь. Брачную метку жгло огнем, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что раздирала его сердце. Казалось, что его рвут на части, отдирая куски с мясом и жилами. Эта боль разрушала изнутри, душила, туманила сознание, застилала глаза черной пеленой.
— Мы перекрыли все выходы, владыка, — сэр Лаш подошел к императору, осторожно дотронувшись до его плеча.
— Поздно, — прикрыв глаза, обронил Рэйнэн. — Ее нет во дворце. Я не чувствую ее.
Срочно собирайте совет, — потом, повернувшись к советнику, добавил: — Поднимайте войска в столице и возле разлома.
Подойдя к окну, темный император мрачно смотрел на взошедшее над горизонтом кроваво-красное светило, на край круглого диска которого уже ползла черная тень луны.
Начиналось затмение…
Маора и Глэйрэн вытащили Тамми из портала на высокой, возвышающейся над лесом горе. Силовая плеть, которой темная магиня скрутила тело стихийницы, причиняла такие невыносимые страдания, что от боли Тамми прокусила язык, и теплая кровь заполнила ее рот соленой тягучей влагой.
— Кровь — это хорошо, — улыбнулась Маора, подцепив пальцем красную каплю, проступившую в уголках губ девушки. — Кровь — это очень хорошо. Глэйрэн, дай кристалл, — обратилась она к дочери.