Дождь

В этом мире шел ненавистный ему дождь. Он так увлекся погоней, что не заметил, как тварь пересекла контур, выбросивший его посреди древнего леса. Тяжелые капли падали на лицо, голову, плечи, и это невероятно раздражало. Маг так и не понял, почему очутился именно в этом месте, но ощущение того, что должен быть именно здесь и именно сейчас почему-то не покидало. От странных мыслей отвлек звук, доносящийся откуда-то справа.

Мужчина повернул голову и внезапно мир для него замер. Исчезли все шорохи и звуки, кроме чистой, как вода в горных реках, мелодии. Подобно дурману, музыка проникла в душу и потекла по венам, сметая, словно вышедшая из берегов река, все на своем пути, пробуждая, как вулкан, древнюю, дремавшую в нем магию. И не было ничего вокруг, только эта обволакивающая тело песня и ее завораживающая красота. И он шел на звук… без сомнения и страха, будто кто-то подталкивал его невидимой рукой.

В самом центре огромной поляны, со всех сторон окруженной причудливыми белыми деревьями с длинными тонкими ветвями, спускающимися до самой земли, он увидел девушку. Она пела и танцевала, порхая по мокрой траве легко и плавно, словно мотылек. Влажные длинные пряди волос, подобно змеям, оплетали ее тело. Намокшее платье не скрывало ни тонкой изящной фигуры, ни пленительных изгибов, ни стройных красивых ног. Девушка была похожа на видение, на духа воды. И с каждой новой нотой ее песни дождь становился все сильнее, а потом небеса разверзлись. Вода хлынула сплошной стеной, заглушая мелодию и скрывая незнакомку.

Дождь закончился внезапно, как будто его и не было, а вместе с ним бесследно исчезла и та, что до сих пор музыкой звучала в душе темного. Ошеломленный, потерянный, он стоял, глядя в пустоту поляны, и пробудившаяся магия плескалась в нем, как вода в переполненной чаше. Сделав шаг вперед, мужчина раскинул руки, выпуская рвущуюся на волю силу, чтобы через секунду, взмыть в небо огромным черным драконом.

И все стало вдруг для него таким ярким и насыщенным, силовые линии контура перестали быть черно-белыми, они сияли, как радуга, множеством оттенков и цветов.

Дракон, подобно смерчу, поднялся по спирали высоко в небо, потом, сложив крылья, камнем рванул вниз и, прорвав призрачную грань полога этого мира, исчез.

Она снилась ему. Легкая и воздушная, танцующая под струями дождя, и ее песня звала, манила, будоражила кровь. Рэйнэн открыл глаза, немигающим взглядом уставился в потолок. За окном вставал рассвет, первый рассвет в его новой ипостаси. Дверь в спальню приоткрылась, и в комнату бесшумно проникло огромное, размером с теленка, существо.

— Тень! Тебя где носило всю ночь? — произнес Рэйнэн, резко поднявшись с кровати. Огромная черная зверюга ласково ткнулась носом в протянутую мужчиной руку, потом, вдруг принюхавшись, оскалилась и с глухим рыком попятилась назад.

— Что, страшный? — Рэйнэн тихо рассмеялся. Зверь перестал рычать и удивленно уставился на хозяина. — Привыкай, тебе уж точно не стоит меня бояться.

Тень недоверчиво склонил морду набок, потом с шумом втянув носом воздух, осторожно шагнул навстречу вытянутой ладони господина. Лизнув руку и испуганно заскулив, животное преданно посмотрело в глаза мужчине, после чего как-то обреченно вздохнув, легло на пол у его ног.

— Правильно, лохматый, — прошептал Рэйнэн — никто не должен знать. — Вставай, чего разлегся, пошли править, что ли?

Зверь, недовольно фыркнув, грустно поплелся за хозяином, стремительно покидавшим комнату.

Звук шагов Рэйнэна Авергарда Керр Сара эхом разносился по огромному залу совета, в котором при его появлении стало так тихо, что Рэйнэн слышал сиплое дыхание ашхара у себя за спиной. Его боялись, перед ним трепетали, и все же, наверное, больше ненавидели. Темные уважали силу и власть, но только если она не выходила за рамки их возможностей, а возможности у владыки империи темных магов были безграничными.

Единственный сын императора Керра Авергарда получил в наследство не только власть, но и древнюю, темную магию отца, равной по силе которой не было ни в Терангане, ни за его пределами. Сотни лет Авергарды правили империей железной рукой, жестоко расправляясь с теми, кто пытался посягнуть на трон. И не важно, скольких при этом нужно было убить, замучить или лишить магии. Власть и магия всегда были их единственной целью и приоритетом. И чтобы получить сильных наследников Авергарды, не просто искали женщин с сильным даром. Они охотились за ними, как за животными, убивая родственников, мужей, друзей — всех, кто стоял на пути к желанной цели. Владыка Керр дважды брал в жены темных магинь, и каждый раз получая от них дочерей, выбрасывал как мусор, лишая прав и возможностей видеть своих детей. Мать Рэйнэна была исключением.

Энринель — последняя из рода драконов, явилась во дворец сама и, глядя в глаза отца, нагло заявила:

— Я выбираю тебя, темный.

Она была единственной слабостью безжалостного императора, единственной, подарившей ему желанного сына с силой темных властителей. В тот день, когда родился Рэйнэн, шел дождь. Мальчик появился на свет раньше срока и был слишком слаб, чтобы выжить, но любовь матери и желание женщины подарить супругу долгожданного наследника было так велико, что она, не задумываясь, отдала свою магию и жизнь в обмен на жизнь сына.

Детей темный властелин воспитывал кулаком и плетью, и если девочек он зачастую щадил, то Рэйнэну магическую науку вколачивали с синяками и кровью.

— Ты Авергард, — говорил отец. — А значит, не должен скулить, как псина, чувствуя боль. Все, что тебя не убивает, лишь делает сильнее. Жалость удел убогих и слабых. Власть мало получить, ее еще нужно уметь удержать. Она как норовистая лошадь, чуть дашь слабину — ты сброшен и растоптан под ее копытами.

Иногда Рэйнэну казалось, что отец получает какое-то извращенное удовольствие, видя, как он, захлебываясь собственной кровью, пытается дать отпор. В такие моменты сын ненавидел отца. И он учился, днем изматывая себя тренировками, а ночами просиживая в библиотеке, перечитывая сотни книг и манускриптов, пытаясь стать лучше, умнее, сильнее, хитрее. Ему было девятнадцать, когда молодость и сила взяли верх. В одной из схваток Рэйнэн выхватил плеть отца и, превратив ее в силовую удавку, медленно и с чувством затянул ее на шее родителя. Глядя в пунцовое лицо висящего в воздухе, хрипящего и задыхающегося императора, он с ненавистью спросил:

— Доволен ли ты мной теперь, отец? Ответ его удивил.

— Я горжусь тобой, сынок, — криво улыбнувшись, прошипел темный властелин.

С того момента Керр действительно изменил отношение к своему сыну, пытаясь стать другом и мудрым советником. Но Рэйнэн уже не нуждался ни в его дружбе, ни в его советах. Единственной, кому он доверял, была кормилица, заменившая ему мать. Арха была простолюдинкой, без единой капли магии и, вероятно, только поэтому Керр оставил ее во дворце после того, как она выполнила свое предназначение. В бесполезной человечке темный не видел угрозы, а хозяйство она вела умело и с толком. Рэйнэна всегда удивляло, как эта простая женщина без помощи магии управлялась с колоссальным объемом работы, лишь двумя руками, не жалуясь, не ропща, не прося поблажки. На ее круглом, слегка полноватом лице всегда блуждала мягкая улыбка. И когда избитый и искалеченный он приползал в ее комнату, прикосновение ее прохладных рук и тихий шепот забирали боль, уносили злость, заполняя сердце мальчика светом и теплом. Только ей Рэйнэн вверял свои тайны и страхи. Только с ней не нужно было притворяться и можно было оставаться самим собой.