Шрифт:
Дожди стремятся в темноту –
Настойчиво идут наощупь,
Провозглашая правоту
Своей текучей тихой мощи.
Невозвратимые,
в дождях
Сном возвращающим приходят
В непромокающих плащах,
В излитой памятью погоде.
Не просыпаясь,
самому
Продлить бы всех,
пришедших ныне
С дождями, смывшими во тьму
Лучисто-жёлтое на синем.
Моё
На воспалённых звёздных веках,
Их видеть в выцветших шелках,
Гуляющих в гудящих мекках,
И к ним примкнуть навеселе,
К моим – вернувшимся, ушедшим,
Свет обретя в сырой золе
Счастливым полусумасшедшим.
В лесу людей и городах животных
Ищу приметы места страха:
В пейзажах радостно болотных,
На тесте мха – рука монаха
Тестирует обрывки стона;
В примятых неприметных метках
Дымов сыпучая корона
Себя являет ритуалом предков.
Что – эфемерность, что – предметность,
Только животным знать возможно.
Лесов, наземная приметность,
Досталась нам божественно безбожно.
Где обитают, где витают души
Несметных лиц, проживших на Земле?
Мы их не слышим, что их глушит?
Всё это – смысл на розовой сопле,
Растёкшейся по живописи, прозе,
В тысячелетиях религиозных войн.
Есть только плоть, в меняющейся позе
И звёзд безжалостный конвой.
Нет продолжения нам в эмпиреях.
Нет эмпиреев.
Нет иных миров.
Рождаясь, размножаясь и старея
Мы ищем душам новый кров.
Но нет и душ, как нет и крова:
Последний вздох и дальше – Ничего.
Но отчего я, окунаясь в слово,
Спешу коснуться имени Его?!
До простоты велеречива,
Любезно алчна до когтей –
Жизнь – замусоленное чтиво
В руках угодливых гостей.
Вот уже льстивые загадки
Ушные раковины трут,
А гости, на надежды падки,
Терпеть и ждать – не чтут за труд.
Им нужно знать, кто в ночь зачислен,
Кто будет утром огорчён,
Как мир театра закулисный
Талант и правда – ни при чём,
При чём – каприз и жажда жажды
Коллекционного вина,
И сколько длится жизнь – не важно,
Поскольку в жизни жизнь одна.
Какое время?! – нет его:
Его придумали в сердцах,
От неприятия того,
Что всё ползёт из паха – в прах.
Живу в какой-то пустоте –
Почти космической,
Как след на сланцевой плите
Доисторической.
И каждый вдох уже тесним
Окаменелостью
Студёных душ, студёных зим
Студёной зрелостью.
Какое время?! – просто ложь:
Рвёт сланец растворённый свет,
Свой след имеет даже дождь,
А где здесь время, где здесь след?!
Осеннее солнце – благо
В безветренном тайном месте.
Осенний воздух – брага,
Пьянящая томной местью
За лето, увязшее в прошлом,
За лето, увядшее в лицах,
Гордое знанием пошлым,
Что отдохнув – повторится.
Осеннее солнце – признак
Заученных, признанных знаков.
Осенний воздух – призрак
Замученных ветром злаков.
Осеннее солнце – подарок
Тебе, моя нежная, в бликах.
Свет его боле не марок,
Невнятен – немного заика.
И я заикаюсь минутами,
И я задыхаюсь в парении,
И ничего не напутано –
Просто мы солнцем укутаны,
Просто мы – солнца творения.
Ветшает лето.
Ветхость веток,
Едва приметная вблизи,
Как неприятная примета
По коже августа скользит.
Ещё река не наигралась
Береговой меняя крой,
Но льёт излученная вялость
Уже густеющую кровь.
Приметы, верные приметы,
Что не неизбежно – то в пути;
То будет завтра, нынче лето
Шмелём разнеженным летит.
Лечу и я, сминая ночи,
Сминая дни, сминая сон.
Живу давно, как между прочим,
Как тень живёт между икон.
А буду знать, что также будет
Здесь всё, как в бытность бытия –
Мне мой отлёт не будет труден
В места парения без Я.
Цепляясь за стены шершавых веков,
Скользя по теням убегающих зданий,
Дух листьев, уже без древесных оков,
Блуждает в чаду вековых притязаний,
На должность опричника звёздный стихий,
На должность глашатая звёздных указов
И травы – хранители звёздных стихир,
Стихарь выстилают для звёздного сглаза.
Ликует Луна, начиная с плеча,
Скользит по тебе, одевая нагую…
Ты и осязаема, и горяча,
Иду за тобой,
нет,
конечно, бегу я…
Откуда пришла и куда ты летишь,
Меня превращая в бормочущий ветер?
Над хаосом гнущихся сумрачных крыш
Полёт наш не слышен с листвой, не заметен.