Что ж ты жизнь моя, туча летучая,Всё прозрачней с высотными призмами!Я собой тебя больше не мучаюОт того, что тобой почти признанный.Ты – моя, но не вся исключительно —Под ступнями – щекотка скольжения.Задыхаться ли, ног волочить ли нам,Это – сумма чужого сложения.Что ж ты жизнь моя, вера не вербная,На меня и себя половинишься?Нас обоих когда-нибудь свергну я,Если будущего не подкинешь нам!Станем оба с тобой незрячими,Станем оба с тобой оглохшими.Вот глаза друг от друга и прячем мы —Не остывшими, не просохшими.Что ж ты жизнь моя, туча летучая,Всё прозрачней с высотными призмами?Я тобой
себя попусту мучаю,Ни тобой, ни собой не признанный.
«Мы так в безумии вольны…»
1917–2017
Мы так в безумии вольны,Что жить не можем без войны.Мечты расплёсканную просиньСтолетняя пустая осеньНакрыла прелым одеялом;Сердца довольствуются малым;Эпоха гениев угасла,В лампадах не оставив масла.Мы как потерянные дети,Бесчинствующие на планете,Прожить не можем без войны —Мы так в безумии вольны!
«Вороний крик сквозь чёрные деревья…»
Вороний крик сквозь чёрные деревья,Сквозь мокрый снег на чёрный косогор,Летящей дымки низовые перья —Не предвещают светлый разговор.Ещё белеют вянущие хлопья.Ещё не слышно музыки тепла.Сгибает стылость мнимая, холопья,Деревья, тянущих свои тела.Голодным зверем втягиваю воздух —Ищу откуда тянет очагом.Я помню путь, дойду, ещё не поздно.Там печка с раскалённым утюгомИ прошлый век, и прошлое – не резко,И в клочьях звуков тени по углам…Несёт, несёт покадрово нарезкаНазад, к уже далёким берегам:На подоконниках мир с деревцами,На веточках стеклянных птиц хвосты,Пластинки зов балетными дворцами —Туда, туда – где берега круты.Я помню путь, но больше нет дороги:Не я в пути, а сумерки в пути.Я заблудился, как один из многих.Да что пути, тропинки не найти.Кора, прижми к стволу мои ладони,Я буду тихим краешком стволаИ с ветром, в одеревенелом стоне,Перетеку в древесные тела —В них не бывает рано или поздно,В них печка с раскалённым утюгомИ прошлый век, остановивший воздух,Над замершим, но тёплым очагом.
«Не мытарь меня, Серёжа, не мытарь…»
Не мытарь меня, Серёжа, не мытарь.Мы с тобой дворяне из дворовых.Нас отправит на гумно, как встарь,Покормив на кухне – тот, из новых,Кто сегодня млея в собственном соку —Из вчерашних ожиревших нищих —Тянет синь, упавшую в рекуНа десерт, после приёма пищи,А в малиновое поле кол забил,Размечая лежбища границы.Дед его здесь моего убилЗа кусок распаханной землицы.И ты тоже – им же убиенный дед,Не спасён ни ситцем, ни мерлушкой.Но вечерний несказанный светВсё струится над твоей избушкой.Не мытарь меня, Серёжа, не мытарь.Мы с тобой дворяне из дворовых.Не привыкнуть нам к улыбкам харьС их ампирной скромностью столовых.Время – красного пустить им петуха.Время – кровью напоить дубравы,Чтоб вечерняя струилась требуха,Несказанным светом метя травы!В этих травах дышит Мандельштам,В этих травах Хлебникова числа,А терзавший их освобождённый хам,Не находит в несъедобном смысла.
«Море пахнет рыбьим жиром…»
Море пахнет рыбьим жиромИ агар-агаром.Солнце пенится пружинно,Пачкает загаром.Мы давно уже туземцыВ зелени песочной.Моё сердце, твоё сердцеСлиты с этой почвой.Мы имён своих не знаем, —Нам их не давали,Унесённым этим краемВ чистые скрижали.Море тянет, колыбелит,Всхлипывает стансы;Море слизывает берег,Слизывает шансыВозвратиться. Нам награда —Утонуть в потоке!Над коралловой рассадойСолнечные токиРастворяют, растирают,Размывают лица…Только море влажным раемНе даёт накрыться —Тянет медленно по кругуИ несёт к прибою,Твою руку в мою руку,К млеющему зною.Что ж вы, древние глубины,Нас отвергли? Что жеНаши преданные спиныНе достойны ложа?Нам бы пахнуть рыбьим жиромИ агар-агаром,Нам бы пениться пружинноСтёршимся загаром.
«Здесь – обиталище, здесь – кров…»
Наталии Черной-Любченко
Здесь – обиталище, здесь – кров.А храм, маяча в буреломе,От неуместно громких слов,На дрёмном мается пароме.Согнуться, съёжиться, назад —В оставленный нелепо кокон!Не видеть яростный парадКровоточащих светом окон!Тебя прислал мне неспростаКакой-то добрый небожитель,Что сквозь отсутствие крестаСмог разглядеть мою обитель.Ты стала воздухом моим,Моим растормошённым слухом.Теперь скрываться нам двоимВ согласных с гласными и духом.
«Ночь проползла, рассвет пропрыгал…»
Ночь проползла, рассвет пропрыгал,Разлёгся день большой и шумный.Уже раскрыта шепчущая книгаИ клавиши распутывает Шуман.На занавесках на подвесках,Теней скачки – на кластер кластер,Уже штрихи на потолочных фрескахВыводит мерно затаённый мастер,А книга мнётся и бормочетИ Шуман сдвинут Мендельсоном.Весь шум в случайностях непрочен,Случайно выгнутым балкономИ просыпающейся ложью,В последнем росчерке уюта —В изножье снов, предчувствий дрожью,Прощание в свершённое укутав.Не посещаем голосамиМой полубред полудосуга.Мы разбрелись усердно сами,Боясь наткнуться друг на друга.День бесконечен, ночь мгновенна:Скорбящий Малер вяжет струны,Берёза, отслоив полено,День выжигает в пепел лунный.Жизнь – погремушка для незрячих,Где каждый вписан и залистан.Мы от себя себя же прячем,Страшась узнать в себе статистов.
«Туман, террасу отрезая…»
Туман, террасу отрезаяОт исчезающей стены,Дрожащей палевостью краяМоей касается спины,Толкая к плещущему полюВидений крадущихся толп.Почти восторженно позволю,Чтобы во мне проснулся волк,Бегущий, в поисках добычи,На признак запаха, на знак,Не пользуясь подсказкой птичьей,Вдыхая каждый звук и злак:Искать следы твои земные,Вдыхать твою земную плоть.Туман порежу на ремни я,Себя позволю распоротьВидениям густым и тихим —Пусть заживёт во мне обман.И перестану быть я диким,И стану лёгким, как туман,Презрев гармонию скандала —Зудящий вагнеровский слог.Жить без тебя мне не присталоВ тумане, превращённом в смог.Замри. Вернёмся в наши нотыЗвенящей призрачной тоски,Где снова понимаешь кто ты —Собой разорванный в куски.
«К нам музыка летит из Млечного Пути…»
К нам музыка летит из Млечного Пути,Скользя по пальцам пианиста.Создатель правый, запретиНам доводить её до свиста!Пустоты композиторских головТы разрешил от недостатка глины,Учёл, как Высший Богослов,Своих же собственных основВсей мирозданческой картины.Учёл? Вдохни же в наши черепаСомнение, смирение, старание —Возможно, жизнь и станет не слепа,И будем мы как те, кем были ранее —Мы, дети Млечного Пути.Не упусти, Создатель нас, не отпусти!
«Мне одиночество давно не по плечу…»
Мне одиночество давно не по плечу,Не по плечу и новые земные лица.Я прошлое в ночи новлю и золочу,Чтоб в сумраке дневном не заблудиться.Вдоль вздорных лестничных нетающих шаговДень полоумный пляшет летним эхом:Манжеты, плечи, заострённость обшлагов —Мы друг для друга нужность и помеха.Да не гони так быстро, тополиный пух,Клубы мгновений вдоль шумов и веток!Не по плечу мне обрести зелёный слух,Догнать тебя и гнать себя за ветром.Ошеломляет невозможность позвонитьТем, кто давно не слышит и не дышит.Господь уснул – так утомила наша прытьИ не спасают культовые крыши.
