Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»
Шрифт:
Генерал-оберст вскинулся, словно собирался ответить очередной резкостью, но в последний момент передумал и выполнил просьбу командующего.
— Я сказал фюреру, что большевистскую столицу нельзя сравнивать с Варшавой или даже Парижем. И дело не только в «загадочной русской душе», которая, на мой взгляд, Гюнтер, не более чем выдумка их собственных писателей, всячески пытающихся оправдать природную леность и безалаберность этого народа. Я считаю, что, поскольку вся транспортная система России завязана на столицу, а промышленное значение этого города невероятно велико, мы должны, не отвлекаясь на второстепенные задачи, уничтожить это сосредоточие большевизма! Я настаивал на том, что с разрозненными группировками русских мы сможем справиться после. Но знаете, что он мне ответил, Гюнтер? — Тонкий ход Клюге сработал на все сто процентов — генерал-оберст впервые
— Нет, откуда?
— «Все мои генералы читали Клаузевица, но они не понимают военной экономики», — скривившись, процитировал Гудериан. — Представляете, ефрейтор сослался на Клаузевица! Он его, видите ли, понимает лучше офицеров Генерального штаба. А потом мне просто пересказали эту проклятую директиву. Всю эту ерунду про зерно и нефть. Я едва не попросил отставки!
«Хм, и это говорит человек, к которому Гитлер обращается не иначе как „мой Гудериан“!» — подумал фон Клюге и подлил еще коньяка в бокал собеседнику:
— И что же вас остановило, Хайнц?
— Я не могу бросить своих ребят сейчас, — мотнув головой, командир Второй танковой быстрым движением взял бокал с коньяком и одним глотком осушил его наполовину. — Самое смешное, что Гальдер задал точно такой же вопрос, стоило мне выйти от фюрера. Он, видите ли, рассчитывал, что я смогу убедить его! Причем ни сам он, ни Браухич этого сделать не смогли. Как, кстати, положение у Гомеля?
— Тяжело. Мы уперлись в неплохо подготовленную полосу обороны, а Лемельзен отказывается использовать танки для прорыва.
— И я его вполне понимаю: обещанные подкрепления так и не поступили, и, если истратить остатки моторесурса на бессмысленные атаки, нам нечем будет наступать на Киев и Москву.
— Кстати, — фельдмаршал снова наполнил рюмки, — что говорит Кунце? [66] Насколько я помню, ему отправили несколько десятков новых моторов.
— Что толку от моторов, если Лангерману [67] необходимо привести в порядок почти половину его танков и от многих из них остались только закопченные корпуса. У Моделя, [68] впрочем, ситуация если и лучше, то ненамного. Вальтер, конечно, очень талантливый и умелый командир, но даже он не в состоянии ничего поделать с погаными дорогами и проклятыми диверсантами. В последнем докладе он сообщал, что боеготовыми можно считать только шестьдесят три процента имеющихся танков.
66
Генерал инженерных войск Вальтер Кунце командовал 24-м моторизованным корпусом (XXIV. Armeekorps (mot.) группы Гудериана.
67
Вилибальд фон Лангерман унд Эрленкамп (нем.Willibald Freiherr von Langermann und Erlencamp; 29 марта 1890 r.) — 3 октября 1942 r.) — барон (фрайхерр), немецкий офицер, участник Первой и Второй мировых войн, генерал танковых войск, кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями. В описываемое время — командир 4-й танковой дивизии, входившей в состав XXIV. Armeekorps (mot.).
68
Отто Мориц Вальтер Модель (ней. Otto Moritz Walter Model, 24 января 1891 — 21 апреля 1945) — германский военачальник, генерал-фельдмаршал. До октября 1941 г. командовал 3-й танковой дивизией.
— На совещании вы этого не говорили, — фон Клюге вперил взгляд своих водянистых навыкате глаз в лицо «быстроногого Хайнца».
— Если выне забыли, Гюнтер, на последнем совещании нам было несколько не до того. И если честно, я рассчитывал получить хоть какую-нибудь передышку до начала наступления. Вынужден признать, что в настоящий момент русским удалось навязать нам свою игру.
— Что вы хотите этим сказать?
— А вы разве не видите? Черт с ним, с численным превосходством, господин фельдмаршал! Мои солдаты способны разбить и впятеро больше большевиков. Но только при одном, маленьком таком условии. — Генерал-оберст соединил вместе большой и указательный пальцы правой руки и поднес получившуюся конструкцию практически к лицу Клюге. — Если их будут кормить, они смогут
— Но как такое возможно? — непритворно удивился Клюге. — Неужели в частях совсем не ведется инженерная разведка?
— С разведкой все в порядке, и на всех картах и схемах мост помечен как доступный для движения техники весом до пятнадцати тонн. Но вот под «двойкой» взял и подломился. Как показало расследование, ночью русские подпилили опоры и откосы, и он не выдержал даже девяти с небольшим тонн. Хорошо еще, что «трешку» первой не пустили. И так, Гюнтер, на каждом шагу! Ладно, поеду-ка я к себе. Может, придумаю, что делать с этим узлом у Гомеля…
Из дневника генерал-оберста Гальдера, начальника ОКХ
22 августа 1941 года. 62-й день войны.
Совещание с генерал-полковником Гудерианом. Вчера вечером Гудериан по моему представлению был у фюрера. Гудериан во время совещания в штабе группы армий «Центр» заявлял, что 24-й моторизованный корпус невозможно бросить в наступление на юг через Стародуб из-за:
1) совершенно непригодного состояния дорог, которое не позволяет подвозить горючее, а также
2) из-за состояния самих войск, которые не могут участвовать в наступлении без предварительного отдыха и пополнения.
Но сегодня утром, под влиянием настоятельного требования фюрера как можно скорее начать наступление в южном направлении, он заявил, что 24-й моторизованный корпус все-таки сможет наступать через Стародуб на юг. Это говорит о том, что Гудериан отказался от своего прежнего мнения. На это я ему заявил, что я, напротив, не разделяю его столь внезапного поворота мыслей. Гудериан мне ответил, что его вчерашнее мнение проистекало из убеждения, что ОКХ санкционирует его предложение о нежелательности проведения операции в южном направлении. Во время же посещения фюрера он убедился в том, что он должен согласиться с проведением операций на юге и что его долг состоит в том, чтобы сделать невозможное возможным и реализовать эту идею.
Этот разговор с потрясающей ясностью показывает, с какой безответственностью составляются официальные донесения и доклады. Поэтому главком отдает исключительно строгий приказ в отношении составления официальных донесений. Вряд ли что из этого выйдет, так как характера приказами не изменишь.
Обстановка на фронте:
Группа армий «Юг»:Наши части ведут очень тяжелые бои у Днепропетровска. Противник бросает в бой все имеющиеся под рукой и вновь сформированные части, так что наши танковые соединения, которые одни ведут бои в этом районе, могут продвигаться вперед лишь очень медленно. На других участках успех также незначительный. Вероятно, перенаправление части сил группы армий «Центр» сможет переломить ситуацию на этом направлении.
Бои продолжаются и у Ржищева (южнее Киева). На этом участке противник форсировал реку. Наступление 6-й армии развивается стремительно. 11-я танковая дивизия овладела мостом через Днепр у Горностайполя (командир дивизии был тяжело ранен в этом бою) и прорвалась на восток до переправы через Десну у Остера. Эта переправа русскими была подожжена. Остальные мосты разрушены позже русской авиацией.
Все силы 6-й армии рвутся на восток.
Группа армий «Центр»:Наши войска медленно продвигаются на северном фланге фронта у Великих Лук. Жалобы Штумме на очень сильный артиллерийский огонь. На остальном фронте группы армий — отдельные атаки на восточном участке фронта и незначительное продвижение наших частей у Гомеля.