Дожить о свадьбы

Валерия Троицкая

Впрочем, Ромке было не до того. Он первым вышел в коридор, открыл входную дверь и буквально выпроводил нас из квартиры.

А на улице меж тем снова разыгралась метель. Снег был мокрый, какой-то неуютный, и ветер от него не отставал…

– Может быть, и впрямь какая-то инфекция, а? – первым прервал наше молчание Димка.

Я ничего не ответила. Пашка тоже. Он думал.

– Ну ладно, я пошел домой! Завтра последний день в четверти, круто, да?

– Ага! – кивнул Паша.

Димка

скрылся в соседнем дворе, а мы вдвоем медленно побрели обратно в сторону школы. В этом году Ксюша – младшая сестра Паши – пошла в первый класс. Их мама погибла несколько лет назад, и отец Максим Николаевич Паршин растил детей один. Паша как старший всегда ему помогал – если нужно было Ксюшу забрать из садика, посидеть с ней, куда-то отвести. Но Максим Николаевич, конечно, понимал, что сыну нужно свободное время, и он как-то договорился в школе, чтобы Ксюша после занятий оставалась на все-все курсы: танцы, театр, макраме, рисование. Ей, кстати, это нравилось – энергия у Ксюши была поистине неиссякаемая. Если отец не мог забрать дочку из-за работы (а это бывало часто, ведь он был полицейским, участковым в нашем районе), то у Паши все равно весь день до вечера был свободен. Вот такой у него классный папа.

– Тебя до дома проводить? – спросил Паша, когда мы дошли до Греческого проспекта.

Он повернулся ко мне и я чуть не рассмеялась: снег налип на его шапку и шарф так, что он стал похож на космонавта в белоснежном светящемся шлеме. Впрочем, у него даже лицо все было в мокром снеге.

– А хочешь, я с тобой за Ксюшей схожу? – спросила я, осторожно смахнув снежинки с его бровей. – Давно ее не видела!

– Ага, хочу! – кивнул он и улыбнулся.

Ксюша уже ждала нас в фойе – полностью одетая она сидела рядом с хмурым школьным охранником и увлеченно играла в телефоне.

– Паша, а я долго жду! – обиженно поджала она губы, увидев брата.

– Привет! – улыбнулась я девочке.

– У нас знакомая заболела, мы у нее были! – объяснил Паша сестре.

– Грипп! – захлопала в ладоши Ксюша. – Снова в школу не ходить? Каратин!

– Не «каратин», а «карантин»! И в школу ходить тебе придется! – ответил он сестре. – Представляешь, Катя, не успела в первый класс пойти, а уже карантин ждет! Он ей в феврале так понравился! Теперь у нее любимое слово!

– Каратин! Каратин! – прыгала вокруг нас Ксюша.

– Как я ее понимаю! – вздохнула я.

– Катя, а ты к нам в гости, да? – вдруг обняла меня девочка.

– Пошли? – с надеждой спросил Пашка.

– Ну пошли! – улыбнулась я.

Раньше я постоянно пропадала у Паши. Мама вечно была на работе (впрочем, как и сейчас), и мы после школы сразу шли к нему домой. Играли «в полицейских»: преступником всегда был ныне покойный пес его соседей сверху, мы как сумасшедшие носились за ним по лестнице, пока хозяева не выходили на площадку и не начинали на нас орать. Еще в «Необитаемый остров» – как-будто мы оказались в джунглях, и нужно было срочно поставить палатку, чтобы на нас не напали дикие животные. Иногда они нападали, но мы всегда героически отбивались. А палатку мы делали из стульев и постельного белья. Или еще прыгали по льдинам – в роли льдин чаще всего выступали диванные подушки. К счастью, Максим Николаевич сильно на нас не ругался… В общем, дурачились, как могли.

Именно Паша познакомил меня с Екатериной Васильевной Нежельской – бывшей актрисой, которая почему-то очень меня полюбила. А я благодаря ей полюбила Петербург. Уже позже, классе в пятом, я чаще стала бывать у нашей одноклассницы Тани Заболоцкой. Мы и с ночевкой часто друг у друга останавливались. Мне было ее жалко – друзей у Тани почти не было, потому что в нашем классе учились в основном девчонки из очень богатых семей. А Танина мама торговала цветами у метро, и эти дуры из-за этого над ней смеялись. Но Пашу я все равно считала своим самым лучшим другом. Таня, наверное, это чувствовала и раньше очень на нас обижалась. Сейчас уже не так.

– Папа скоро придет? – спросила я, снимая с Ксюши совершенно мокрый комбинезон.

– Только утром! Он на ночном дежурстве!

У Паши дома, как обычно, царил легкий беспорядок. Но к этому я привыкла, а вот полностью пустой холодильник меня несколько расстроил.

– Слушай, а давай бутерброды горячие сделаем? Как в детстве, помнишь? – заглянул через мою спину в одинокий холодильник Паша.

– Эээ, а из чего? – спросила я, удивленно рассматривая вскрытую банку каких-то серых грибов, похожих на гигантских слизней…

– Дак я мигом в магазин сгоняю! – вызвался он. – Две минуты! Ставьте чайник!

Две – не две, но едва мы с Ксюшей успели собрать валявшиеся на полу джинсы, учебники, листки с надписью «Протокол», порванные раскраски и мокрые чайные пакетики (!), он ворвался в квартиру с победным криком:

– Встретил Екатерину Васильевну! Ксюха, в воскресенье пойдешь в театр на «Белоснежку»!

– Ура! – захлопала в ладоши девочка.

Она готова была идти куда угодно и когда угодно и на очень приличной скорости. Максим Николаевич ласково называл дочку «электровеник».

– Ласточка, а ты сходишь с нами? – как-то растерянно спросил меня красный от мороза и от бега Паша. – Отец в выходной не сможет ее повести, а мне одному скучно…

– Да, конечно, схожу! – улыбнулась я.

Через десять минут мы с удовольствием уплетали горячие бутерброды из микроволновки – на черном хлебе, с колбасой, сыром и помидорами.

– Ой, я еще конфеты купил! – спохватился Паша, чуть не снеся кухонный стол.

В этот момент мне позвонила мама:

– Катя, ты где?

– У Паши!

– Иди домой!

– Сейчас, только чай попьем! Мы…

– Катя, я жду, – резко перебила она. – Мне нужно с тобой поговорить!

– Ну, хорошо. Сейчас… Паша, проводишь?

– Сейчас! Ксюха, я всего на десять минут! Это вот столько! – поставил он перед сестрой будильник. – Включи мультики!

– Угу! – грустно отозвалась Ксюша. Она очень боялась оставаться в квартире одна.