Доживем до зарплаты
Шрифт:
– Надо же, какая прочная, от удара только поцарапалась! Это что, глина?
Я не ответила, у меня потемнело в глазах. Последнее, что я успела подумать, – какое же у лисицы милое, доброе выражение лица.
Глава 36
– …в Петропавловске-Камчатском – полночь.
Интересно, и почему это в Петропавловске-Камчатском всегда полночь? Могу поспорить, что там бывает и утро, и полдень, и вечер, однако, если судить по радио, то кажется,
Резкий запах нашатыря заставил меня вздрогнуть и открыть глаза. Я лежала на больничной койке, рядом с ваткой в руках стояла медсестра, за ней маячил Руслан Супроткин. На стене тихо бубнила радиоточка.
– Как ты меня напугала! – напустился Руслан. – Мало мне неприятностей на работе, так еще из-за тебя беспокоиться!
– Если ты беспокоишься, значит, я тебе небезразлична, – сказала я, ничуть не смущаясь присутствием третьего человека.
– Конечно, ты мне не безразлична. Если с тобой что-нибудь случится, мне же выговор объявят! А может, и «майора» придержат.
Так вот, оказывается, что им движет – любовь к звездочкам на погонах. Но я не успела расстроиться, потому что взглянула в глаза Руслану и увидела, что он по-настоящему встревожен. Капитан просто боится признаться, что я ему дорога. Как и все мужчины, не хочет попасть в эмоциональную зависимость.
Я попыталась подняться.
– Не волнуйся, я в порядке. Просто сегодня Толмач уже успела треснуть меня по голове, я даже сознание теряла.
– Значит, это во второй раз? – мигом вскинулась медсестра и обернулась к капитану: – Не исключено сотрясение мозга.
– Лежи, не вставай, – велел капитан, – необходимо, чтобы тебя осмотрел врач.
Поднялась суета, меня, словно тяжелобольную, повезли на каталке в другой конец отделения. Там усатый доктор подключил к моей голове какой-то аппарат и стал изучать картинку на экране. После получасового сосредоточенного молчания он выдал заключение:
– Сотрясения нет, но я бы порекомендовал в течение нескольких дней не волноваться и соблюдать постельный режим.
От отсоединил от моей головы последний датчик и добавил:
– И конечно, ни с кем не драться, особенно со старушками.
Краска стыда залила мои щеки.
– Я с ней не дралась, я только хотела помочь! И персонал больницы тоже хорош – бабка умом тронулась, а вы не можете отобрать у нее этот злосчастный апельсин! Чего она его постоянно роняет?
Врач улыбнулся:
– О, это не просто бабка, это легенда советского спорта! Изольда Тихоновна Водолазова, известная в прошлом гимнастка, может, слышали?
Я отрицательно помотала головой, а вот Руслан кивнул.
– Когда она поступила к нам в отделение, я решил, что все, отсюда ее вынесут вперед ногами. Но в планы Изольды Тихоновны не входило умирать. Она выкарабкалась, а потом, чтобы вновь научиться ходить, разработала собственную систему упражнений и стала фанатично ее выполнять. Между прочим, она просила передать вам благодарность.
Я вытаращила глаза.
– Мне? За что?
– За то, что отняли у нее апельсин. Изольда Тихоновна сказала, что это вселило в нее былой дух соревнования и заставило действовать решительнее. Еще час назад она едва ходила, а теперь нашла в себе силы прыгнуть!
Я вспомнила ее прыжок и поежилась. Интересно, сколько времени держатся на спине следы чужих ногтей? У меня будет возможность это узнать.
– Правда, давление у старушки подскочило, все-таки не девочка уже.
Тут я вспомнила самое главное:
– Ой, а как Вера Субботина? С ней все нормально?
– Сейчас ее положение стабильное, – ответил врач, – но если бы вы пришли на четверть часа позже, боюсь, последствия были бы необратимые. Ведь эта злоумышленница… – как ее зовут?
– Елена, – подсказал Руслан.
– Так вот, Елена заменила лекарство в капельнице Субботиной на другое, которое дает абсолютно противоположный эффект. Вместо того чтобы разжижать кровь, оно его свертывает. Фактически вы спасли Вере жизнь. Это геройский поступок!
Я гордо взглянула на Руслана. Пусть послушает, как люди характеризуют мою сыскную деятельность! Однако Супроткин зарделся, словно маков цвет, и потупил глаза. Ничего себе, капитан воспринял похвалу на свой счет! Скромностью он явно не страдает.
– Люсь, твоя сумка вконец испорчена, – сказал Супроткин, протягивая мне изрезанную холщевку.
– Ерунда, куплю новую, – беспечно отозвалась я. – Вот получу зарплату и пойду по магазинам. Доктор, ведь я доживу до зарплаты?
– Это смотря какая у вас зарплата, – усмехнулся эскулап. – На ставку врача, например, до следующей получки можно и не дотянуть.
Я обратила внимание, что на его запястье поблескивают дорогие часы, и поняла, что врач нашел способ справиться с безденежьем.
На улице Руслан заявил, что ему необходимо ехать в управление, чтобы участвовать в допросе Елены Толмач.
– Встретимся на днях и обсудим произошедшее, хорошо? – предложил он.
Я кивнула.
– А чтобы тебе не толкаться в общественном транспорте, я попросил своего коллегу Дениса отвезти тебя домой. Ведь врач прописал тебе покой.
Как мило, что Руслан подумал об этом. Все-таки сердце меня не подводит, капитан явно ко мне не равнодушен.
Автомобиль у Дениса оказался еще хуже, чем у Супроткина – «Запорожец» веселенького канареечного цвета. Но ехала машинка на удивление быстро, ловко лавируя в потоке иномарок.