Дозор навсегда. Лучшая фантастика 2018 (сборник)
Шрифт:
– Останьтесь тут! – скомандовал Епанчин, чем вызвал удивленное дрожание бровей напарника; пришлось напомнить: – Нетопырь! Выйдем оба – до обоих сможет дотянуться.
Женщина, заметив их нерешительность, недовольно топнула ножкой. Потом, будто догадавшись о чем-то, усмехнулась, вынула из рукава белый шелковый платочек и помахала им перед собой.
– Останьтесь! – повторил Ленька и решительно затопал из комнаты.
Выйдя через черный ход (пришлось перешагивать через храпящую краснолицую девку, упавшую в дверях с кадушкой моченых
– Ночной Дозор Москвы, действительный сотрудник – Светлый Иной Епанчин Леонид Алексеевич! – скороговоркой выпалил он. – Кто вы и что вам угодно?
Молодая женщина улыбнулась с толикой кокетства и распевно проговорила:
– Арина Александровна, Иная, Темная. Думаю, при нынешних обстоятельствах фамилия моя вам ни к чему, не так ли, Леонид Алексеевич? Что, – вдруг капризно спросила она, – даже ручку даме не поцелуете?
Вместо того чтобы воспользоваться дозволением, Ленька взглянул на нее сквозь первый слой и едва удержал себя от того, чтобы отшатнуться. Нет, ведьма не превратилась в уродливую старуху, на первом слое она была так же сказочно хороша – сильна, чертовка, раз сумела такой морок навести, что даже в Сумраке обмануться можно! Зато Тьма тут ощутимым плотным коконом окутывала ее – Тьма страшная, первозданная, шевелящаяся.
Было похоже, что Арина Александровна проделала то же самое – посмотрела на Леньку сквозь Сумрак. Во всяком случае, она трогательно приложила ладошку козырьком ко лбу:
– Ах, светлячок, какой ты яркий! Ослепнуть можно! – она задорно рассмеялась.
– Повторяю вопрос: кто вы? Для чего пожаловали?
Улыбка исчезла с ее лица, а глаза – большие, живые, цепкие – в упор уставились на дозорного.
– Я думаю, ты и сам догадался, мой лев! Такие приготовления! – Она широким жестом обвела дом Линцев.
– И все же?
– Ну, изволь. – Она прошлась перед ним туда-сюда. – Мы пришли, чтобы спасти от незавидной судьбы юную барышню. Проще говоря, хотим умыкнуть ее из лап Дозоров. И чем легче у нас сие получится – тем больше вероятность, что вы вернетесь в столицу невредимыми.
– Нам без нее в столицу путь заказан, – уведомил даму Ленька. – Да и на каком основании вы намерены нам воспрепятствовать?
– Я же объяснила: жаль девочку, хотим выручить из беды.
– Могилу вы вскрыли? – вдруг невпопад спросил Епанчин.
– Фи! Какую мерзость вы сейчас сказали, милый юноша! – брезгливо поморщилась Арина Александровна. – Да пристойно ли мне таким заниматься?
Тут она хитро улыбнулась и плавно провела ладонью возле живота. От этого движения на одну короткую секунду красные камни на ее пояске приняли свой настоящий вид – вид вырванных с корнем ногтей. «Она показывает, что накачана Силой безо всякого предела! – догадался Ленька. – Она одним движением мизинца может сейчас развеять меня по ветру! Даже если мизинец не ее собственный, а тот, отсеченный у трупа…»
– А все же, будьте так любезны, удовлетворите мое любопытство, сударыня! – внезапно расслабившись, с улыбкой предложил Епанчин. – Ну на кой вам какая-то девочка? Стоило ли ради сей скромной особы тащиться по снегу, в мороз?
– Какая-то девочка? – изогнула черную бровь красавица. – Да ты шутить изволишь, светлячок? А коли шутки твои мне не понравятся – не боишься?
– Вас, Арина Александровна, я могу бояться только в одном: уж больно вы хороши собой, дыхание перехватывает! Того и гляди – задохнусь от восторга!
Ведьма снисходительно дернула уголком губ.
– Язви, язва, язви! Вижу же, что в словах твоих, нарочито легковесных, много правды – нравлюсь я тебе.
– Нравитесь, – не стал отрицать Ленька. – Да только роли это никакой не играет, увы.
– А что играет? Ты скажи, я, может, и исполню! В обмен на Анюту.
– Да что вам в ней?! – начал сердиться Светлый.
Прелестница в летнем платье невинно захлопала густыми длинными ресницами.
– Я же объяснила! Спасаю ее от незавидной участи!
– А откуда вы узнали, какова ее участь? – полюбопытствовал Ленька.
– Да как же?! – озадачилась Арина. – Известно! Чай, в одном государстве обитаем! Срок подходит, Ингерманландец оголодал, скоро дань свою потребует. А в Симбирской губернии завсегда девицы чистотой своею славились…
– Постойте, сударыня! Вот эти все слова – срок, оголодал, дань, – к чему вы их произнесли? Али простуда уже сказывается? Залихорадило вас, может быть? Бред начался?
Глаза Арины Александровны сузились, а потом перевела она их куда-то за спину Леньке. Он обернулся и увидел стоящего в окне Гиацинтова.
– А ты даже не сказал ему, старый прохвост? – в голос крикнула ведьма. – Что ж так?
– Все он мне сказал, – успокоил ее Ленька, сильнее сжимая кулак и оглаживая большим пальцем перстень с защитой. – Только вам о том знать не следовало бы. Откуда же знаете?
– Не первый год на свете живу! – насмешливо ответила Арина.
– А может, и не первую сотню лет, а? – подмигнул ей Ленька. – Знаю, знаю, слыхивал: для продления своей молодости и красоты используют ведьмы кровь девственниц. – Он внезапно, разом подался к ней всем туловищем и с угрозой проговорил: – Для этого вам Аннэт понадобилась? Для этого? Говорите!
Угроза, может, и не произвела на Темную впечатления, зато смысл сказанного позабавил.
– Ах-ха-ха-ха! – рассмеялась она, широко раскрыв рот с ровными беленькими зубками. – Так вот ты что думаешь, мой лев! Защитник! О, как ты сейчас прекрасен, милый мальчик! А теперь выкинь всю эту дурь из головы и ответь-ка: сказывал тебе тот про Ингерманландца? Или он какой-нибудь благородной и романтической чушью посвистел тебе в уши?
Ленька растерялся. Он знал, что Темным нельзя верить. Но тут – оба Темные. И кто же из них врет? И что это за Ингерманландец, о котором толкует ведьма?