Дозор навсегда. Лучшая фантастика 2018 (сборник)
Шрифт:
– Посмотри на людей, Марти! – желчно говорил дядя Джо и взмахивал тростью. – У них не будет ни достижений, ни бизнеса – они не умеют жить. С утра они пьют кофе, чтобы заставить себя собраться и выйти из дома, едут на службу и там протирают штаны, вечером идут в паб и выжигают мозг алкоголем, дома включают дебильный сериал и засыпают. Они не просыпаются никогда! Они живут и надеются, что их повысят, полюбят, оценят… Останови любого, спроси: что ты сделал за последние десять лет? Собирал мебель, получал зарплату, взял в кредит машину, встретил подружку и случайно родил ребенка, выбрался на отдых в Прованс? Что ты запланировал сделать в следующие
– Угу, – кивал я.
После обеда мы до вечера занимались бизнесом – дядя рассказывал мне, как строил «БАК», какие хитроумные ловушки обходил и какие приемы выдумывал. Учил бухгалтерии, учил вести переговоры, объяснял тонкости рекламы. Потом мы ехали в офис – там дядя заставлял меня читать тонны бумаг, искать не сходящиеся балансы и выбирать поставщиков. А я все делал неправильно, и дядю Джо это приводило в отчаяние.
– Ты совершенно необучаемая свинья, Марти, – говорил он. – Питер уверял меня, что у тебя нет способностей бизнесмена, но у тебя вообще нет способностей! Ты говорил, что мечтаешь стать дизайнером мебели, – ладно, я отправил тебя в лучший колледж. Прошло восемь лет, где этот дизайн? Где тот колледж? У тебя за спиной все заводы БАК, ты мог сейчас ходить как породистый йоркшир – покрытый медалями всех мебельных выставок! Значит, ты мне врал, что тебе нравится дизайн?
Вечером мы отправлялись ужинать в бар, шли по улице, и дядя давал мне задания. Он требовал, чтобы я подходил знакомиться с девушками, на которых он укажет, причем иногда указывал на старух. Требовал, чтобы я подходил к чьему-нибудь шумному столику и заявлял, что они слишком громко разговаривают. Однажды потребовал, чтобы я подошел к трем чернокожим парням в татуировках, оживленно жестикулирующим в углу на набережной, и сказал, что им здесь нельзя стоять… Я был уверен, что меня побьют, но парни почему-то извинились и ушли. Били меня в другой раз – я получил в пах коленом, а в глаза из баллончика от истерички, к которой дядя велел мне подойти и шепнуть на ухо, что она так красива, что я не прочь заняться с ней сексом…
Потом мы ковыляли домой, и дядя снова читал нотации, пытаясь мне вбить в голову свои истины:
– Ты человек ровно настолько, насколько сумел себя заставить быть человеком.
– Угу, – говорил я отрешенно.
– Когда я называю тебя жирной свиньей, – объяснял дядя, – я говорю не про тебя, а про твое тело, твою голову и мозг. Ты должен стать хозяином, научиться его подчинять себе. Себе, Марти!
– Угу…
– Каждый раз, когда твоя свинья что-то просит, ты должен ей отказать, Марти! Сколько раз ты отказал ей – столько раз ты человек. Ты должен научиться получать удовольствие именно от этого отказа, Марти! Понимаешь меня?
– Угу.
– Ты должен научиться выживать среди стада, в которое превратилось ваше поколение. Мне было проще, Марти, – у меня не было выхода. Погибли мать и сестра Луиза, мне было восемь, у меня на руках был двухлетний брат, нас устроили в приют… Ты знаешь, что такое приют военных лет? Это было очень дрянное детство, Марти. Это не планшеты и не конфеты. Мы были никто и ничьи в
– Угу…
– Но каждый раз я заставлял себя делать то, чего не желала свинья внутри… Ты думаешь, я жестокий, я требовательный?
– Угу…
– Нет, Марти, это – жалкие крохи той жестокости, которую я ежедневно предъявляю к себе. А иначе я бы уже давно умер.
Он остановился на мосту и принялся раскуривать свою трубку.
– Угу, – сказал я невпопад.
– Я знаю, Марти, – дядя Джо затянулся, – знаю, как я тебе надоел. Я отстану от тебя в двух случаях. Либо когда умру, либо когда увижу, что ты сам хозяин своей свинье, а не плывешь по течению в облаке дерьма и мусора! – Он выпустил изо рта дым.
– Дядя Джо, – не выдержал я. – А курить ты не пробовал бросить?
На его лице появилось задумчивое выражение.
– Пробовал, – кивнул дядя Джо, – но у меня не получилось. Я ведь тоже не ангел.
– Ну, вот видишь! – оживился я, но дядя Джо поднял руку.
– Это лишь значит, что я плохо пробовал или мне было не нужно. Ты хочешь от меня чуда? Тебе показать, как бросают курить?
– Ну… – замялся я.
– Вот так бросают курить, – сказал дядя Джо и кинул с моста свою трубку, а следом полетели зажигалка и табакерка.
Больше дядя Джо не курил.
Я давно потерял счет дням. Мобильник дядя Джо у меня отобрал. Синтия пыталась звонить, но с ней поговорил он: сказал, что Марти очень занят своим дядей и его надо оставить на время.
В один из дней мы возвращались домой через мост Миллениум, как вдруг дядя Джо остановился, вцепился в перила, а затем схватился рукой за сердце.
– Дядя Джо! – закричал я. – Дядя Джо, тебе плохо?
Со всех сторон к нам бросились туристы и прохожие. Но дядя Джо помотал головой и вдруг улыбнулся.
– Отпустило! – сказал он счастливо, и прохожие потеряли к нему интерес.
– Сердце? – взволновался я.
– Нет, – дядя Джо потряс головой, – душу отпустило. Посмотри, Марти, какая красота! В какой красивый мир мы попали! – Он поднял трость и указал вдаль, на огни Тауэра, глаза его светились. – Какая красивая Темза!
– Я не люблю Темзу, меня в нее Сяолун головой макал и, наверно, скоро утопит.
– Не утопит, – беспечно откликнулся дядя. – В этом нет смысла – трупы долги не отдают. Сяолун хочет, чтобы ты хорошо работал, хорошо жил и отдавал долг.
– Это он тебе так сказал? – удивился я.
– Это я ему так сказал, – ответил дядя Джо. – Так что расслабься. Ты умеешь радоваться жизни, Марти?
– Не знаю… – растерялся я.
Дядя Джо обнял меня за плечо.
– А ты должен уметь и это, Марти! Ты должен уметь не только приказывать своей свинье, но и выгуливать ее, давать ей резвиться. Ты должен чувствовать красоту, музыку, еду, красивых женщин! И каждый раз ты должен говорить себе: какое счастье, какая красота! Ты понимаешь меня?