Draco Silencio
Шрифт:
Чего только не делали ученицы Хогвартса, чтобы добиться внимания старосты Слизерина, а теперь уже — и всей школы! На переменах младшие девчонки стайками высыпали во внутренний двор, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Малфоя, который обычно читал, сидя у фонтана. Куда более смелые старшекурсницы проплывали мимо, призывно улыбаясь и кидая на белокурого красавчика томные взгляды. Каждая вечеринка в школе неизменно превращалась в показ самых модных и весьма экстравагантных на ту пору нарядов (при этом количество отработок, раздаваемых профессорами за "неподобающий вид", возрастало втрое). В ход шло все — от робких записочек с просьбами
Но, увы, Люциус Малфой был еще и самым неприступным парнем школы. Максимум, на что могли рассчитывать девицы — безразлично-скучающий взгляд, брошенный мимоходом. Но даже это не расхолаживало их пыл, более того — добавляло парню шарма и загадочности в глазах юных волшебниц. Школа полнилась слухами об интрижках Малфоя — его видели в компании то одной, то другой студентки. Все как на подбор — породистые и чистокровные, умницы и красавицы. Но возле ни одной из них он не задерживался надолго.
Пять лет Нарцисса с волнением и любопытством наблюдала за этой истерией, стараясь не выдать своих истинных чувств. Не то, чтобы он ей не нравился — еще как нравился! Но, будучи истинной аристократкой, она ни за что не позволила бы себе порхать перед мужчиной, словно вырвавшаяся на волю пикси. Как и всякая романтичная девушка, она мечтала, что он сам обратит на нее внимание и безоглядно влюбится...
Но годы шли, а Люциус по-прежнему удостаивал ее лишь словами приветствия и прощания, да еще иногда — строгим безликим обращением по фамилии, когда нужно было что-то передать. Постепенно она начала сознавать, что вряд ли случится так, что он вдруг прозреет и посмотрит на нее иными глазами — для него она была всего лишь еще одной хорошенькой чистокровной слизеринкой, которых вокруг пруд пруди. Смириться с этим было нелегко, но и вздыхать по тому, кому ты безразличен, не было смысла.
К шестому курсу ей и вовсе удалось успокоиться. У нее самой теперь появились поклонники, многие из которых были весьма интересными личностями. Нарцисса всерьез увлеклась трансфигурацией и нумерологией, стала активнее принимать участие в жизни факультета и записалась в школьный хор.
Она всегда любила петь, но никогда не делала этого на публику. Поэтому во время прослушивания ужасно волновалась и любимую французскую балладу спела, казалось, еле слышно. И уж совсем не ожидала, что ее голос приведет в такой восторг руководителя хора. И, как оказалось, не только его.
В тот памятный вечер в общей комнате Слизерина закатили шумную вечеринку по поводу удачного открытия змеиным факультетом квиддичного сезона.
Разгоряченные сливочным пивом загонщики с шестого курса потребовали от Нарциссы песню в свою честь. Краснея от всеобщего внимания, она исполнила ту самую балладу — чистый голос мягко перебирал летящие ноты, и шум в гостиной внезапно стих сам по себе. В загадочной полутьме неровные огненные пряди из камина подсвечивали золотом легкое кремовое платье девушки, играли бликами в ее светлых волосах, ласкали заалевшие щеки.
Смущенная, но довольная, она даже не подозревала, как прекрасна была в тот миг. На ней сошлись взгляды всех, кто присутствовал в комнате. И даже тех, кого там не было. На лестнице, ведущей в мужские спальни, застыл староста школы. Он спустился, дабы угомонить буянящих квиддичистов и их неуемных поклонников, однако так и не сошел с последней ступеньки.
Когда волшебство, рожденное пением Нарциссы, немного
Через полторы недели уже весь Хогвартс знал, что Люциус Малфой, наконец, определился с выбором.
Конечно, ей пришлось нелегко — письма с угрозами и проклятиями от возмущенных поклонниц Люциуса она получала едва не каждый день. И все же, это был самый счастливый год в ее жизни. Любимый человек отвечал ей взаимностью, на Рождество ее официально представили семье Малфоев, а на летние каникулы она уезжала уже с помолвочным кольцом на пальчике. Сами каникулы она провела в Малфой-мэноре, изучая под чутким руководством будущей свекрови обычаи их семейства. А по вечерам, сбежав от надзора приставленной дуэньи, они с Люциусом гуляли по саду и целовались под луной.
Во время одного из таких романтических рандеву он рассказал ей о Клубе. Нет, она знала о нем и раньше — еще в школе Малфой периодически убегал на свои загадочные собрания. Однако Нарцисса приучена была не задавать лишних вопросов, поэтому уклончивые ответы парня воспринимала, как указку не лезть не в свое дело.
В тот вечер Люциус поведал ей значительно больше, но девушка к полученной информации отнеслась на удивление спокойно. Вовсе не потому, что так уж поддерживала идеи Пожирателей Смерти, но потому, что посчитала этот Клуб обычным ребячеством. Кучка романтиков, совсем еще мальчишек, решивших изменить мир в лучшую сторону, убежденных, что бразды правления нужно передать в руки чистокровных — затертая до дыр идея была стара, как мир. Поговаривали, что первым об этом заговорил еще великий Салазар. Но за последнюю тысячу лет никому так и не удалось воплотить ее в жизнь. Так что на причуды будущего мужа влюбленная невеста смотрела, мягко говоря, сквозь пальцы. В ту минуту она даже не подозревала, как сильно заблуждалась.
Быстро пролетело это довольно беззаботное для девушки время — сразу после ее выпуска они сыграли свадьбу, и Нарцисса стала миссис Малфой. В то время ее новоиспеченный муж уже принял Метку, но ей об этом рассказал лишь на следующий день после венчания — такой информацией можно было делиться только с законной женой.
Слушая благоговейные рассказы Люциуса о Темном Лорде, Нарцисса впервые задумалась о том, что все гораздо серьезнее, чем ей показалось. Масла в огонь подливал "Пророк" с его статьями о таинственном исчезновении магглов, погромах в Косом переулке и нападениях на семьи магглорожденных волшебников... Нарцисса встревожилась. Однако Люциус приложил тогда все усилия, чтобы усыпить ее бдительность. Молодая женщина ни в чем не могла упрекнуть мужа — он был нежным любящим супругом и все свободное от дел время посвящал жене.
Одна печаль омрачала их жизнь — у молодой четы никак не было детей. Целители — местные и зарубежные светила колдомедицины — пожимали плечами, утверждая, что и она, и Люциус абсолютно здоровы.
Нарцисса впала в депрессию. Ее муж все чаще возвращался домой к полуночи, а то и вовсе не приходил. Свекровь постоянно бурчала о дурной крови Блэков, поминая при этом Сириуса — кузена невестки, сбежавшего из дома несколько лет назад. Тогда Нарцисса впервые подумала о том, что завидует ему — в отличие от нее, он был волен делать все, что пожелает. Себе же она сейчас казалась беспомощной птичкой, запертой в золотой клетке...