Драго. Том 2
Шрифт:
– Его душа…
– Она исчезнет. Твой дух сильнее, и в привычном теле он вытеснит ее.
– Куда?
– В никуда.
– То есть получается, что я лишаю его жизни?
– Он этого даже не заметит. Уснул вчера, и больше не проснулся.
– То есть, если я вернусь в свое тело, его душа перестанет существовать.
– Да.
– А другие варианты есть?
Спросил я, держа в уме слепок своего оцифрованного разума. Потому что там, в темном отражении другого мира, где я своей смертью открыл дорогу Валере на светлую сторону, остался блок сохранения моей личности.
Если бы я
– Конечно, другие варианты есть, – улыбнулся Астерот. – Иначе зачем бы я здесь появился?
– Так может меня по-быстрому обратно, блок сохранения личности же остался… Он же остался? – с замиранием сердца спросил я.
– Да, блок остался. Но, видишь ли, в чем дело: есть мироздание. И в нем нет правил. Но в то же время есть правила, которые нельзя нарушать.
– И какое правило нельзя нарушать?
– Это не то, чтобы правило. Но в одном мире не может возродиться две ипостаси одной души. Для возвращения к жизни всегда вакантно лишь одно место, – еще шире, словно Чеширский кот, улыбнулся Астерот.
– То есть, сейчас Саманта в том мире воскресит меня, того меня, первого, использовав для этого кукри…
– Да.
– И после этого воскресить этого «меня», – коснулся я ладонью груди, – станет невозможным?
– Ты прав.
– Так а… тогда какие варианты для меня? Для меня, – вновь уточняюще похлопал я рукой в грудь.
– Разнообразные. Правда, всего два. Первый, – кивнул Астерот на компанию в другом конце салона, я уже озвучил: – Ты можешь остаться здесь, в своем прежнем мире в своем прежнем теле, вернувшись в свою прежнюю жизнь, которая никогда не станет прежней…
Астерот сделал паузу специально.
– И заплачу за это душой Олега, – произнес я то, что архидемон хотел от меня услышать.
– Exactly, как ты любишь выражаться на англосаксонском языке. Именно так.
– Или?
– Или ждать, – улыбнулся архидемон, даже не скрывающий наслаждения от беседы.
– Ждать чего?
– Того, что тебе, тому тебе, которого вернет к жизни Саманта, станет тесно в отдельно взятом мире, и ты его покинешь.
– То есть, если…
– Нет, – покачал головой Астерот, не дав мне договорить. – Игдрассиль, как ты его представляешь в виде Терры, ее отражений и связанных миров – таких, как уже известные людям Инферно или Лимб, это единый мир. Имеет место неточность в формулировках – Инферно, Лимб, Изнанка, темное отражение – это не отдельные миры. Это все планы и отражения одного, истинного мира. И пересечение «тобой» границы между Террой и Инферно не даст возможность тебе, своему дублю, возродиться.
– На что же мне тогда надеяться?
– Помнишь, что именно ты мне как-то пересказывал о Колесе миров, как его представляют великие умы твоего нового мира?
– Конечно помню.
– От этого представления правда невероятно далека, вселенная намного сложнее. Но для простоты понимания, давай назовем это Сферой. Сфера миров, в которой таких колес пересекается тысячи. Представил?
– So so, – кивнул я, сделав неопределенное движение рукой. – Я простой сержант запаса, но все же не совсем безнадежен.
Астерот в ответ с удовольствием рассмеялся.
– Ах, как давно я не мог говорить со смертными как с равными, – даже покачал он головой, но сразу посерьезнел.
– Итак, Сфера миров. Она отнюдь не статична: движение – это жизнь, как ты знаешь, и миры тысячами колес двигаются по отношению друг к другу. И так получилось, что заканчивая тысячелетний цикл, еще ближайшие пятнадцать лет рядом с твоим новым миром, с миром где ты провел последний этап твоей жизни, находится мир соседний.
Для того, чтобы в него попасть, не обязательно преодолевать все непроходимые защитные верхние или нижние планы отражения истинного мира, все места обитания Светлых и Темных Альвов. Последние тысячу и еще пятнадцать лет эти два мира находились и будут находиться настолько рядом, что можно просто пересечь границу между ними. И более того, это уже однажды было сделано. Люди из твоего нового мира попали в этот соседний мир. В мир, который не является отражением или иным планом их истинного мира. Они попали в соседний мир, который – более того, не является даже двойником планеты-колыбели человечества.
Я вдруг догадался, о чем речь.
– Обнаружив туда путь, они назвали этот мир Альбион?
– Я в тебе не сомневался, – хлопнул в ладоши Астерот. – Именно так, его назвали Альбион. И в этот соседний мир отправилась экспедиция во главе с герцогом Родезийским.
– С отцом Саманты, – уточнил я.
– Это вопрос? – взметнул брови Астерот.
– Да. С этими путями Происхождения не всегда можно быть уверенным где отец, где мать, где брат с сестрой, а где муж с женой.
– Да, экспедиция с отцом Саманты во главе. И чтобы ты, именно ты, – показал даже в меня пальцем Астерот, – получил возможность вернуться к жизни в своем новом мире через блок сохранения личности, надеяться ты можешь только на то, что воскрешенный Самантой «ты» все же выберешь ее себе в жены и отправишься в Альбион на поиски пропавшей экспедиции. Ну, или что ты умрешь истинной смертью, чего я бы тоже не исключал.
– Но…
– Но?
– Но если в мире может быть только одна душа, то…
– То что?
– Если я, тот я, смогу вдруг вернуться из Альбиона обратно…
– Нет. Не сможешь. Дорога в тот мир – так уж получилась, это дорога в один конец, как прыжок со скалы. Или, как ты недавно говорил, система ниппель – туда дуй, а обратно потока воздуха нет. Ретроградный Меркурий, Марс в Деве, Луна в оппозиции, это все сложные материи, знаешь ли, – Астерот явно забавлялся.
– Ясно, – кивнул я.
– Подумать надо?
Что тут думать? Как будто я самого себя не знаю.
– Нет, не надо.
– Выпить?
– Нет.
– Точно?
– Точно.
– Ты так в себе уверен?
– Конечно. Если обещал жениться, значит не отступлюсь от своего слова.
– А ты уверен, что Саманта откажется от перспективы власти над миром для… для чего? Для путешествия в неизвестность?
– Не откажется.
Я помню, как и о чем мы говорили с Самантой. И помнил ее жгучее желание подготовиться, и отправиться по следам потерянной экспедиции своего отца.