Драгоценное наследие
Шрифт:
В бумагах было многое. Информация о налогах, куда они идут. Строительство крепостей и укрытий, направление войск в мирное время, секретные отряды и ордены и секты. Некоторые бумаги могли рассыпаться прямо в руках от небрежного использования. Правители Ларадеса — изменники, больные психикой, братоубийцы.
Эйлал открыла книгу, стоявшую на той же полке. Здесь был перечень королевского древа. Эйлал открыла первое семейное древо — Изумрудии. Здесь были обозначены все, от первого короля Смарагдуса, до близнецов Теодора и Зигмунда.
Немного подумав, Таласия открыла семейное древо Адаманта, ища информацию про определённого человека.
— Кан, посмотри.
Отвлёкшись от своих бумаг, парень подошёл. Открытая девушкой страница начиналась с заголовка.
— Хелия Адаманта.
— Он считается изменщиком, после казни, которого начались бунты.
Таласия стала всматриваться в витиеватый почерк. Неужели, это всё писали именно короли и королевы? Временами буквы размылись, где-то уже крошилась бумага, но, в общем, текст был понятен.
— Хелия Адаманта — второй сын Эрэла Адаманты, волосы светлые, глаза зелёные, высокий рост и хорошее телосложение.
— А про размер ноги и любимый цвет тут не говориться?
Эйлал не обратила внимания на шутки Кана, дальше стирая пыль со страницы, и читая текст. Скользя по нему пальцами, девушка физически ощущала отпечаток истории, что хранили эти слова, книги. Те, словно люди могли поведать что-то давно прошедшее, настолько, что никого живого, знающего это лично, уже не осталось. В детстве Эйлал лазила в библиотеке, смотря на новые книги в красных кожаных обложках, или в уже иссохших, с рассыпающимися страницами. Та тогда не умела читать, и просто доставала книги, любуясь и вытирая с них пыль. В некоторых она рисовала, от чего королева Лулу её ой как ругала.
— Отличался хорошими политическими и стратегическими способностями. Был обвинён и казнён по причине брака с Клариссой Маргаритас.
Кан раскрыл рот.
— Какая причина в официальных источниках?
— Измена Ларадесу.
— Значит… их убили из-за этого, сказав народу о другом. Возможно, кто-то знал о настоящей причине убийства.
Эйлал задумчиво посмотрела на Кана, опустив книгу на пыльный стол, и подняв облако пыли. Она прикусила губу, пытаясь сдержаться от чиха.
— Это вполне может послужить мотивом для бунтов.
— Почему же?
— Если народ знал об их любви, он не мог не возмутиться.
— И мы опять же приходим к вопросу, почему их казнили из-за брака.
— Может… они были повенчаны до этого?
— Не очень вериться, что несчастные несостоявшиеся супруги могли обвинить их в измене. А может Хелия на самом деле был женщиной?
— Ты дурак? А это описание для кого?!
— Чтож, очень высокой и накачанной женщиной.
Кан улыбнулся, и на миг Эйлал показалось, что тот пытался перевести тему. Но она отмела эту мысль, мысленно соглашаясь с тем, что он просто дурак. Кан же улыбнулся.
— Да ладно,
— Служанок сюда вряд ли пускают пыль протереть.
— Разве что немых. О! У меня дома похожая книга.
— Вряд ли книжка о том же, о чём и эта.
Кан взял с полки книгу в алом переплёте, что закрывалась, обматываясь кожаной верёвкой. Вдруг, его лицо сделалось серьёзным, будто тот вспоминал что-то давно забытое.
— Нет, ты была про оперение птиц.
— Ты её читал?
Рубиус не оценил скептический взгляд Эйлал, буркнув что-то в ответ. После он улыбнулся.
— Сначала я хотел использовать её для костра, который мы с братом и сестрой разжигали. Но после я понял, что она нужной толщины и размера.
— Для чего?
— Кровать подпирать. А то по ночам слишком скрипела, если ты понимаешь, о чём я. — Рубиус поиграл бровями, и Таласия поперхнулась воздухом.
— Вечно у тебя всё сводиться к кровати! Надеюсь, тебе тогда было не десять.
— А что? У меня были симпатичные няньки.
Яростный взгляд Таласии заставил его примирительно поднять руки.
— Шучу. Они были очень скучными.
— Тебе все кажутся скучными.
— Ты не скучная.
Эйлал вздрогнула, словно её ударили под дых. Кан, поняв, что сказал глупость, отчаянно стал озираться по сторонам, почёсывая затылок. Он даже немного покраснел, но этого Таласия не видела, потому как отвернулась, скрывая свой собственный румянец.
— Ну. помнишь, как мы зимой…
— Что зимой?
— Играли!
Кан резко выдохнул слово, понимая, что мог спокойно вставить слова «гуляли», «танцевали», «веселились». И целовались.
— Это была инициатива Рэзии, впрочем, не важно. Мне больше интересно, почему Хелию и Клариссу казнили. Пока информации об этом нет.
Девушка задумчиво прикусила ноготь большого пальца. Немного подумав, она открыла древо Изумрудии, ожидая найти что-нибудь насчёт короля Коридона. И ей удалось.
— А это что?
— Что такое? — Кан поспешно подошёл, заглядывая девушке через плечо. Она указала пальцем на смутившую её строчку.
«Король Коридон был убит членом аметистового ордена».
========== Королева Меланита. ==========
Эйлал закусила щёку изнутри.
— Это ещё что такое…
— Именно. Почему аметист, если есть другие камни? Топаз, к примеру.
— Перестань, пожалуйста. Нам нужно найти что-нибудь об этом ордене… Королева почему-то знала, что именно они убили короля. Но как она поняла это?
— Сейчас узнаем.
Разделив стеллажи, те стали обыскивать бумаги. Долгое время, Эйлал перерывала то, что вообще не подходило. К примеру, следствие о казни одного поэта, что написал стих, якобы выдающий королевские тайны. Девушка даже нашла его имя. Якоб Лизгердц. Во всяком случае, с этим поэтом Сапфира их не знакомила. Вряд ли, в школьную программу наследников входил поэт-изменщик.