Драгоценность черного дракона
Шрифт:
От-ха дрогнула в руке, но Йаррэ слишком хорошо помнила предупреждения Мастера.
— Поклянитесь своей бессмертной душой, что не причините мне вреда ни делом, ни словом, ни действием, ни бездействием и выведите в безопасное место!
Этот невозможный нелюдь… расхохотался. Надрывно, словно хотел вместо этого заплакать, но — заливисто.
— Клянусь своей сущностью бессмертной и душой, отданной моей Атали!
Вокруг него полыхнула ослепительная Тьма, принося знакомый мертвенный запах асфодели. Да что здесь творится?! Кто он и откуда здесь сила Смерти? Но… сейчас нет времени расспрашивать. Остается
Атали? Пара, — услужливо подсказала память. А мужчина уже соединял их ладони. Миг — и серп света пробил их насквозь, выбивая лишь изумленный вскрик. Он привел в свидетели и свою кровь. Безумный маг! Вот так скрепить их древними узами! Липкий осадок страха и собственной беспомощности не желал проходить.
Бледные бескровные губы шевельнулись — и коснулись их ладоней. Он слизнул кровь, не вынимая из ладоней оружия, и кивком приказал ей сделать то же самое. Во что она снова влезла? Зачем решилась на такое? Смогла бы уйти отсюда сама! Но — что-то подсказывало — возможно, жадный блеск тьмы в чужих глазах, извивающиеся живые узоры чужого проклятья, или… недалеко она бы ушла отсюда.
— Я никогда не обижу свое дитя, свою кровь! Митали… — малышка?
Чужая кровь оказалась на вкус слаще иного вина — и это напугало ещё сильнее. Припав к ней — она ощутила в этот миг себя воистину всемогущей. Словно парила над землей, слышала биение чужих сердец и шепот душ, шелест трав, попискивание мыши и ворчание хищника в засаде. А ещё она ощутила совсем рядом магию настолько отвратительную и противоестественную, что её буквально затошнило от ощущения опасности. Он был… прав…
— Нам не дадут уйти.
Клинок, пронзивший ладони, исчез, а раны заросли. Сложно привыкнуть.
— Нас теперь двое. Плох тот отец, который оставляет в беде свое Дитя, — последнее слово он произносил раз за разом на диалекте альконов. Ilte. Дитя. Не просто обращение, нет. Мой ребенок. Моё дитя. Кровный родич. Но разве есть время разбираться с чужим сумасшествием? — Мы победим, — мужчина легко перехватывает свои длинные волосы какой-то тряпкой и беспечно подмигивает.
Миг — и в его правой руке материализуется налитая силой Смерти призрачная от-ха, куда больше и сильнее её собственной. Второй удар сердца. Она думала, что больше удивиться невозможно — но в его левой руке появляется длинная темно-зелёная лоза, шевелящая ядовитыми лепестками. Боевое оружие айтири. Лоза Жизни. Да кто он такой?!
— Не время задавать вопросы.
— Мы выживем, — шепчут её губы в ответ.
Его пальцы касаются на миг её.
— Вызывай свое оружие, применяй свой дар. Все, что можешь. Забудь о щепетильности, забудь о жалости, если хочешь ещё увидеть свой Клинок, Гардэ.
Он и это знает…
Собственные шаги казались неправдоподобно громкими, гулкими. Ладонь казалась холодной и липкой от страха. Впрочем, она уже давно научилась переплавлять его в ненависть. Она научилась сражаться с самым сильным противником — самой собой. Все остальное, по сравнению с этим, было мелочью.
Несколько быстрых шагов, чтобы пересечь пустое пространство соседнего помещения. Сорванная с петель массивная дверь. Значит, это была не рукотворная пещера… А снаружи… выжженная земля. Так, что на ней только пепел, от которого слезятся глаза. Серое пасмурное небо, тучи, что готовы вот-вот разразиться огнем, а не дождем. Словно другой мир.
— Вот что бывает, когда Жизнь и Смерть сталкиваются в безумной схватке…
Белое лицо без кровинки. Тень от себя самого. В этот момент её спутник казался посланцем Бездны — так яростно, непримиримо и жестоко сияли чужие глаза. Перед ними — пустая равнина, а единственное здание окружено плотным строем незнакомцев в светлых глухих плащах с одним единственным символом — зеленой ветвью.
— Ты умрешь, отступник. И маленькая тварь Смерти тоже.
Казалось, голос шел отовсюду, но, вопреки всему, страшно больше не было.
«Когда-нибудь ты перейдешь определенную границу, — говорил, усмехаясь, Кинъярэ, сияя синими злыми глазами, — и за ней откроется вся бесконечность миров. За ней уже не будет Смерти, а, значит, не будет и страха. И тогда ты познаешь настоящее мужество».
Кажется, свою Границу она уже нашла.
Они переглянулись, принимая происходящее как-то разом, без слов. Словно они были знакомы уже миллион лет. Словно они оба без слов знали, что и как сделать.
Миг — и откуда-то дует сильный ветер, взметая пепел и опрокидывая серую волну на их врагов. На душе становится разом светло и спокойно. Это светлое безумие, чистейшая ярость хорошо ей знакомо. Все внутри кричит — это враги. Злейшие враги, те, которых не прощают никогда. Те, которых убивают любой ценой, уничтожают без капли жалости. Они подняли руку на её народ — и они должны умереть.
От-ха сияет ослепительно-синим, разрезая со свистом воздух. Она чувствует дыхание Смерти за плечом. Она ощущает шелест его крыл — Карающего и злого. Второй лик Смерти, брат и сестра, начало и конец, Милосердие и Приговор.
В воздух взметается плащ. Хлещет по ногам хвост и лезут когти. Дракон тоже хочет взглянуть на этот несовершенный мир. Со своей высоты. Но этого сейчас позволить нельзя… За спиной спутника — тоже отблеск тени. Печальной и смертоносной. И нежной — до яда на губах. В его глазах — отблеск заката и тьма беспросветная. Он смеется — коротко, отрывисто, и она смеется в ответ, оборачиваясь на встречу. Наконец, битва. Наконец, она может выплеснуть свой яд и свою ненависть на врагов. Наконец она может на миг забыть побелевшие губы Мастера и потухшие глаза Тайлы.
Слова рождаются сами — как и музыка, под которую они танцуют. Да-да! Это разве бой? Это танец. Искусство Смерти, возведенное в культ, искусство сделать каждое свое движение, каждое слово — драгоценным. Грохочут неслышные другим литавры, поют трубы, взвивается мелодия скрипки.
Клинок сорвётся в пляс всего лишь раз Последний, может, что грозит позором, Но смерти нет для нас здесь и сейчас, Но Брат и Сестры не отводят взоры!Напарник отвечает ей — прямо, без колебаний. На его лице застыла та же безумная улыбка, в его глазах — отблески пожаров, чужие крики и кровь врагов. Она нападают с двух сторон, в полной тишине, пока противники пытаются прийти в себя после волны пепла. Благородство? Не для них и не теперь.