Драгоценность черного дракона
Шрифт:
Тайла вдруг судорожно всхлипнула — и кинулась Яре на шею, утыкаясь носом в плечо. Дьергрэ мягко обнял их обеих, укрывая своей силой и позволяя безнаказанно наблюдать за той вакханалией, что разразилась на площадке. Кто-то убивал их несостоявшихся мучителей методично и с выдумкой. Играл, как кошка с мышкой, стараясь, впрочем, не повредить особо главного виновника, который сейчас лежал посреди коридора без сознания с огромной шишкой на лбу.
И вдруг все разом закончилось. Она прикрыла глаза, осторожно поглаживая хрупкую девичью спину, но тут же резко
– Надеюсь, вы не пострадали, мои мортэ, — его голос казался мягким, как и внешность — безобидной.
Если только не смотреть старшему ис-ирру в глаза. Сияние магии утихло.
– Гер-рой, — протянули за спиной — и оттуда кошкой выскользнул алькон, усмехаясь кончиками губ.
– Благодарю за поддержку, Мастер, — ис-ирр Сайнар кивнул уважительно.
А она смотрела — и не могла поверить своим глазам. Наследник что-то отвечал и обсуждал — но не отводил взгляда от хрупкой спины Тайлы. А в его ауре все отчетливее разгорался узор Клинка, который нашел свою Гардэ. Даже спустя столько лет…
Жить и мучиться столетиями, чтобы ждать, пока родиться твое сердце, и даже не знать этого. Жестоко? Да. Но она уже знала — это того стоит. Хотя… у них все ещё слишком нечетко. Она знала, что за жизнь можно встретить несколько подходящих Гардэ, и, далеко не факт, что именно первая встреченная станет твоей единственной.
Тьма снова всколыхнулась рядом, раздвигаясь — и из тени вышел сам Верховный алькон. Потемневшие до лилового шторма глаза почти светились от ярости. Как-то разом отодвинулись подальше ис-ирр и Дьергрэ — и только Тайла тихо дрожала в её руках. А ей совсем не было страшно. Может, отшибло это чувство, как и чувство самосохранения? Йаррэ осторожно передала Тайлу в руки Йеру, хоть и видела болезненный взгляд наследника. Какой он шустрый…
– Вы пришли, мой Мастер, — поклон. Я покоряюсь твоей воле, ты же видишь? Никто не претендует на твое. Разумеется, она о власти — ни о чем больше.
Душа моя. Жизнь моя. Судьба моя. Рядом с ним действительно легче дышится. Слишком опасные мысли.
– А ты нарушила мою волю, Ученица, — холодный голос кольнул иглой, пробежавшись мурашками по телу, — я велел не выходить с нашего этажа. Я велел не ходить одной по дворцу, раз уж пришлось выйти! Я велел не нарушать правил! — каждое слово словно забивало гвоздь в крышку самомнения.
— Ты хотела показать свою самостоятельность? Если бы не беспрецедентная глупость вот этого юноши, — резкий кивок в сторону вскинувшегося ис-ирра, — мне бы и по частям вас потом не собрать, не возродить ваши изуродованные души!
Тайла зашлась в сухом беззвучном кашле. Сайнар прищурился, скалясь. Мортэ Дьергрэ выглядел совершенно безумным, его хвост метался позади, извиваясь и встопорщиваясь, а по телу бежала чешуя. Вот как. Жизнь за жизнь, судьба за судьбу. Они хотели поиграть с беззащитными девочками, а в итоге стали игрушками для инициирующегося принца.
– Мастер, — в горле стоял ком. Запоздало нахлынуло ощущения не страха, нет — отвращения. Брезгливости. Ничего не случилось, а ей до жути захотелось вымыться. Оттереть себя до красной кожи, до царапинок от мочалки. Если бы так же можно было оттереть собственную душу… — я виновата и готова понести наказание.
Она встала на одно колено, склонившись. Волновалась? Боялась ли, что он может перейти установленные ими рамки? Нет. Ей было бесконечно стыдно. Ей хотелось бы, чтобы он ею гордился.
Коготь коснулся подбородка, заставляя поднять голову. В ставших привычно-лиловыми глазах не было больше ярости — тихий опасный омут.
– Тебе же было бы хуже, так что ты сама себя наказала. А я не бог, чтобы прощать.
Все-таки разозлился. Что-то заскреблось неприятно в застывшем, замерзшем сердце, расшевеливая его. Заставляя чувствовать себя слишком странно, слишком живой.
– Я бы хотела искупить свою вину, мой Мастер, — губы пересохли, и она их поспешно облизнула, поймав прищуренный взгляд чужих глаз.
От них словно обожгло изнутри. Йаррэ медленно поднялась, не отводя завороженного взгляда от сияющих призрачно-сиреневым цветом глаз. Гардэ должен чувствовать свой Клинок. Гардэ должен его успокаивать. Должен давать ему силы. Она сделала шаг вперед, а потом, неожиданно даже для себя, крепко обняла Мастера, уткнувшись лицом в мягкую ткань верхней накидки плеча. Мгновение. Другое. И чужие руки крепко прижимают её к себе, чужой хвост щекочет спину, обвиваясь вокруг руки, а её окутывает с ног до головы знакомый пьянящий аромат. Моя Смерть. Моя Жизнь.
– Может, все-таки обсудим, что нам теперь делать? — усталый голос ис-ирра заставляет дернуться — но её не пускают.
И выпутываться из этого кокона не хочется. Она в безопасности. И если даже весь мир вокруг рухнет — её не коснется ничья злая рука. Почему в это теперь удалось так легко поверить? Об этом ли пела ей их связь?
– Все просто, — раздался спокойный голос поверх её головы, — трупы мы сейчас уничтожим, а, что касается твоего брата… полагаю, нам он пока нужен живым? — и снова едва заметная издевка в голосе.
– Я не сдержался. Я виноват, — с зубовным скрежетом неохотное. Как же не любят мужчины признавать свои промахи.
– Ты не подумал. Но сейчас твоей вины в этом нет, мальчик-нэкро, — спокойный и неожиданный ответ.
– Вот как?
– На твоем месте любой из нас бы забылся. Но тебе потребуется много времени и много терпения, — косой взгляд в сторону Тайлы.
– Главное, чтобы это время у меня было.
– Будет, — и так он это сказал, что Йаррэ разом поверила — все продумано, — а теперь идите-ка все втроём и погуляйте до вечера. Мы с Йером займемся уборкой. Твой братец — умная тварь, Сайнар, мне надо будет очень постараться, чтобы он никогда не вспомнил о том, что сегодня произошло. И о своих мертвых дружках — в том числе.