Дракон 3. Книга 3. Иногда они возвращаются

Алимов Игорь Александрович

— Действительно, — кивнул Чижиков. — Тут я конкретно лопхнулся. Но не думаю, что это принципиально, я имею в виду неделю разницы. Неделя может быть критична для тебя, потому что ты забронировал гостиницу и еще у тебя конференция…

— Точно! — заблестел очками Сумкин. — Я, как теперь принято выражаться, попал на бабки, которых у меня, кстати, негусто. Но я не выкатываю никому претензий, потому что, старик, признаюсь: я очень рад вновь оказаться в объятиях высокотехнологического общества, где на каждом углу продаются сигареты!

— Хочешь

курить? — сочувственно спросил Котя. ему вдруг стало стыдно, что он без причины обрушился на друга и даже пообещал дать тому в морду. Сумкина, правда, подобная перспектива ничуть не устрашила и гордый дух не сломила, но Котя давно привык к именно такому Сумкину, вредному и въедливому, и вряд ли смог бы принять его тихим, вежливым и предупредительным.

— А? — осекся Федор. — Курить?.. очень хочу, старик.

— Ну, ты потерпи еще немного. А с деньгами… Разберемся с деньгами, если что. У меня их есть.

— Это хорошо, — умиротворенно закивал Сумкин. — Мне всегда нравились приличные люди с деньгами. Я тебе все отдам. Потом. если что. оба как по команде замолчали. Напряжение постепенно отпускало.

— Кстати, о ранах, — сказал наконец Сумкин. — Не знаю, как у тебя, старик, а у меня от дырки в ноге только пятнышко темное осталось на память. И не болит ничего. Что бы это значило, а? Чудо?

— Вот уж не знаю, — пожал плечами Чижиков. — У меня порез на руке до сих пор не совсем зажил.

— Погоди… А где ты порезался?

— Как — где?

— Ну, в гостях у Цинь Ши-хуана? Или раньше?

— Еще в Питере.

— А у Цинь Ши-хуана пострадал как-нибудь?

— Э-э-э… — Котя подумал. — А! Так мне же шею копьем… — он пощупал шею. — Ни следа.

— Вот! — ткнул его пальцем в бок Сумкин. — Мы возвращаемся в нашу реальность с минимальными потерями. Закон путешественников во времени, старик!.. опять помолчали.

— Иэх… А вот скажи, старик, — задумчиво произнес Сумкин, — как ты думаешь, а вот мой замечательный чемодан, который я сегодня еще даже не собрал, — мой любимый и единственный чемодан со всем столь приятным мне содержимым, он тоже летит этим рейсом?

— Не знаю… — пожал Котя плечами. он представил себя на месте Федора: в чужой стране, без денег, без вещей — и внутренне поежился. Нет, не хотел бы он так… И это было странно, потому что буквально несколько дней назад именно он, Котя Чижиков, оказался против своей воли не только в чужой стране, но даже в чужом времени, однако не слишком о том переживал, а вот из-за чемодана Сумкина почему-то расстроился. — Это было бы слишком хорошо.

— Да, старик, — кивнул Сумкин. — Это было бы просто чудо. Просто чудо. Сказал — и замолчал. Видимо, тоже осознал всю нелепость переживаний из-за какого-то там чемодана, когда только что с ним случилась история куда более невероятная. лицо у великого китаеведа сделалось мечтательное.

— Там была моя любимая электрическая зубная щетка… И сигарет три блока. И книжка на почитать в гостинице.

И водки две бутылки. хорошей…

«Мы полные придурки», — подумал Котя.

Сумкин еле слышно вздохнул.

— Ладно, старик, давай продолжай итожить, коли начал, а я своевременными и крайне остроумными замечаниями буду уточнять твои показания к всеобщей пользе, — произнес наконец он.

— Продолжаю. Итак, мы на самолете. Это мы установили.

Чижиков покосился на Сумкина. Тот кивнул.

— О том, что перенеслись мы сюда несколько иным способом, нежели в эпоху Цинь Ши-хуана, говорить, кажется, не надо, — снова покосился на Сумкина Котя. Тот опять кивнул. — Из видимых потерь лично я наблюдаю отсутствие Шпунтика и Ники. «Илиада», паспорт, мобильник и прочие важные вещи при мне. Кажется.

— У меня расческу сперли, старик, — напомнил Сумкин. — есть хорошо аргументированное мнение: как следует убедиться в сохранности нашего барахла. Предлагаю начать именно с этого. Для чего предлагаю уединиться с указанным барахлом и провести тщательную инвентаризацию. А потом будем искать Шпунтика и Нику.

— И где ты предполагаешь их искать?

Чижиков демонстративно огляделся.

— А в самолете, старик, в самолете! хотя лично ты можешь вылезти наружу и осмотреть самолет с крыла. Шучу-шучу, ха-ха, ха-ха, не надо на меня так смотреть… Вот проверим барахло и пройдемся через весь салон в танце: ты к носу, а я в хвост, будто нам обоим враз в туалет приспичило, — мне, кстати, и в самом деле хочется! — а попутно внимательным оком окинем сонную пассажирскую массу. Не исключены забавные открытия, старик! Например, Ника, вновь перекинувшаяся в маленькую девочку, спит, свернувшись калачиком, с любимой куклой под щекой… Кстати, в двух словах поясни мне доходчиво, что имел в виду наш прозрачный друг, когда сказал, что Ника — не человек? Мне ведь не послышалось? А то вдруг это только у меня в голове прошелестело.

— Не послышалось, — подтвердил Котя. — Я слышал то же самое. Но только, Федор, для меня это так же загадочно, как и для тебя, хотя я знаю Нику чуть дольше… Что ни говори, а нечеловеческие свойства у нее всегда были. Взять хотя бы само превращение: бац — и уже девка взрослая… Человек так не может. — Ну-ну, — криво усмехнулся Сумкин. — Будущее, старик, оно знаешь какое! Кого хочешь перекорежит. Тем более у них там мир рушился: тут не то что в девку, в мужика с лысиной и пивным брюхом перекинешься — и бежать, бежать, бежать!.. Но согласен, как-то это не по-человечески. ладно, давай по плану действовать. осмотрю свой скудный скарб.

С этими словами великий китаист, кряхтя, поднялся с кресла и ушел на свой ряд. Чижиков уложил на освободившееся место узел со шмотьем, развязал и погрузился в детальное обследование вещей.

Перво-наперво он избавился от древнекитайских шмоток: туго свернул, запихнул ком в полиэтиленовый пакет из «дьюти-фри», кое-как заклеил его оторванным с пакета скотчем и затолкал глубоко под сиденье. Вещей сразу стало меньше, то есть почти не осталось. Паспорт, мобильник, доллары — то, что было в карманах.