Дракон для попаданки с ребенком

Белецкая Наталья

В середине зимы я сварила особую краску и наложила «Покров Оюмель» на себя, теперь должна буду наложить на дочку, а после… расстаться с ней на девять с половиной лет.

Хотя, возможно, есть другой путь? Вроде бы были какие-то условия, с помощью которых можно сократить срок. Но из воспоминаний Лии ничего выяснить не удалось, хотя у неё мелькали мысли о том, что кто-то может помочь с этим. А что если спросить у Эмета? Он вроде хорошо разбирается в ведьмовской «кухне». Интересно, откуда? Надо бы узнать у дракона. Так, мысленно составляя список вопросов, я и заснула.

Следующий

день начался для меня рано, нужно было выпустить кур, насыпать им зерна, подоить козу, помыть Василису, а затем покормить её. Не забыть про Малыша и Анфису, и только потом заняться приготовлением еды уже для себя. Дракон дрых в сарае на широкой полке, где обычно хранилось сено. Козу я доила на улице, чтобы ему не мешать. Проснулся он, когда завтрак был уже готов.

Задавать вопросы я решила после того, как дракон поест и придет в благодушное настроение. План сработал: позавтракав, мужчина подобрел, повеселел и мило тетешкался с Василисой.

– Эмет, скажи, а срок ссылки можно как-то сократить?

– Да. Но все зависит от того, какое преступление совершил осужденный. У тебя серьезная статья?

Конечно, дракон понял причину моего интереса.

– Не знаю. Меня осудили за изготовление и сбыт приворотного зелья.

– Что? Ты продавала такие зелья? Серьёзно? С такими силами размениваться на привороты? – недоверчиво взглянул на меня Эмет.

– Нет. По версии следствия я сварила зелье и подлила его моему возлюбленному. Аристократу и магу. Он не пострадал, потому что сразу принял антидот, из-за этого наказание смягчили.

– Возлюбленному? Ты влюблена? Это…

– Я же говорю: «по версии следствия».

– То есть твое сердце свободно? Ты не влюблена?

– Да какая разница? – раздраженно спросила я. – Главное, можно ли сократить срок с такой статьёй?

– Ты действительно сварила приворотное зелье, чтобы подлить его…

– Нет, конечно. Да и зачем? Если симпатичный мне мужчина не сумел разглядеть и полюбить меня, так сказать, естественным образом, значит, сам дурак. Я слишком люблю и ценю себя, чтобы подливать зелье кому бы то ни было. Тем более спесивому, самовлюбленному аристократу, который смотрит на мир с выражением лица: «Мне все должны»!

Можно было, наверное, промолчать, все же Лия действительно сварила приворотное зелье и подлила его, но достаточно того, что я расплачиваюсь за её ошибки. Признаваться в том, чего не совершала, я не собиралась.

– Но почему тогда…

– Потому! – рявкнула я, а затем добавила уже спокойнее: – Извини, что сорвалась, просто для меня это больная тема.

– Вот оно что, – дракон сузил глаза и откинулся на спинку стула. – Значит, бабки из ковена ведьм заметили перспективную молодую ведьму, без связей, и решил нейтрализовать,

пока она не вошла в силу. Интересно, почему тогда просто сослали? Ведь десять лет… так… подожди, – сам себя оборвал Эмет. – Они не остановились на ссылке, они хотели тебя физически устранить, поэтому ты ждала, что кто-то придет убивать тебя! Поэтому у тебя везде тут ловушки! Где ты раньше жила?

– Эларго, – оторопев, выдала я, не совсем понимая, как связан город, где жила раньше Лия, с выдвинутой теорией.

– Да, теперь точно все сходится. Город большой, там твоё убийство вызвало бы слишком много вопросов. Дознаватели в Эларго недаром свой хлеб едят, так просто их не подкупишь. Мелкие нарушения судит сам ковен, но убийство сильной ведьмы не скроешь, расследование все равно начнется. А вот если предварительно отослать ведьму на самый край империи, то когда дознаватель сюда доберется, искать следы будет уже поздно. Да, ты недаром боялась за свою жизнь.

Невероятно! Вот, что значит, человек, в смысле, дракон из семьи близкой к правителю. Поди всю жизнь интриги разгадывал. Всего лишь часть информации узнал и уже подозревает ковен в покушении. Да еще и так складно все изложил, что если б я не видела в воспоминаниях Лии, как она варила и подливала приворотное зелье, сама бы поверила в эту теорию.

– Это слишком громкое и опасное обвинение, – сказала я, наконец. – Доказательств нет.

– Конечно, их не будет. В ковене старухи злобные и завистливые, но при этом осторожные. Связываться с ними очень опасно.

– Откуда ты так много знаешь о ведьмах? Быстро определил силу моего дара, сразу опознал «Покров Оюмель», а ведь эти чары могут наложить только ведьмы.

– «Покров Оюмель» я опознал, потому что бабушка нанесла его на моё тело еще в детстве. Да, ты правильно догадалась, она была ведьмой. Сильной, но с ковеном не поладила. Мы с братом были очень активными детьми, бабушка боялась, что с нами может что-то случится, вот и наложила «Покров» на обоих. Двенадцать лет назад она погибла.

Если сейчас линий на его теле нет, значит, он уже умирал, но чары вернули его к жизни. Интересно, кто стал добровольной жертвой?

– Когда случилось несчастье, я думал, что можно будет призвать душу брата обратно, – продолжал Эмет, – но время оказалось упущено.

– А что вообще произошло с твоим братом? Как так получилось, что девочку подбросили мне?

Дракон замолчал. Я думала, что он и вовсе не станет отвечать на вопрос, но мужчина все же заговорил.

– Не знаю. Я уже рассказывал, что с двоюродным дядей у нас случилось недопонимание. Из-за этого мне пришлось оставить клан. Меня не изгоняли, ведь никаких преступлений я не совершал, но глава клана был очень зол из-за моего непослушания. Получилось так, что я ушел налегке, полагающуюся часть наследства родителей мне не отдали. Пришлось зарабатывать самому. Я подался в наемники. Неплохо заработал, а потом создал свою школу.

– Школу? – переспросила я.

<