Дракон и волчица [СИ]
Шрифт:
– Ой, извините...
– Осторожнее, молодой человек.
– Мне так неловко, сеньор... Я что-то совсем задумался.
Господин в цилиндре понимающе кивнул и отправился дальше. Когда он скрылся в толпе, Тюльпан разжал ладонь и мельком осмотрел свою "добычу". Совсем неплохо. Пухлый бумажник с тремя сотнями сестерциев. Этого должно хватить на первое время.
Вокзал дирижаблей находился неподалёку. Всего около пятиста метров за ближайшим перекрёстком. Прилегающие улицы здесь были уже до отказа заполнены длинными вереницами беженцев. На этот раз из Милана. Люди бежали от войны. Усталые, растерянные и перепуганные, они просто надеялись найти в чужом городе пищу и ночлег.
Нынешняя Война за Престол уже слишком дорого стоила империи. В стране
С трудом протолкавшись сквозь плотную толпу беженцев, Тюльпан, наконец, оказался у входа в вокзал. Уже на ступеньках кто-то легонько потянул его за рукав.
– Сеньор, дайте монетку.
Рядом стояла семилетняя девочка в грязных лохмотьях и с надеждой тянула к нему чумазую руку.
– Где же твои родители, малышка?
– Папу убили за карточный долг. Мама месяц назад умерла от туберкулёза.
– Вот оно, что...
Тюльпан сразу остановился, после чего присел на корточки и незаметно вложил в её ладонь скрученную стопку бумажных купюр. Себе он оставил только на билет.
– Никому это не показывай. Спрячь деньги в надёжном месте и не носи с собой больше одной бумажки.
– Я всё знаю. Я уже не маленькая...
Тюльпан напоследок с грустью улыбнулся этой малолетней сироте в лохмотьях. После чего медленно поднялся и потянул на себя массивную деревянную дверь вокзала. Внутри было уже полно народу, и только касса с билетами на Милан оказалась свободной. Никто не хотел лететь в город, на улицах которого вот-вот начнутся боевые действия. Последние два дня дирижабли летали туда почти порожняком, а возвращались - битком набитые беженцами. Те, кто прибывал из Северной Италии, рассказывали странные вещи. Некогда могущественный дом Кардини ныне находился на грани полного краха. Бывшие вассалы, один за другим, объявляли о независимости и заново перекраивали границы своих владений. Доходило даже до вооружённых столкновений между армиями новых великих семейств. План императора Фалангуса идеально сработал и на этот раз. Некогда процветающий регион стремительно погружался в хаос и анархию. Некому было остановить его молниеносное продвижение к родовому гнезду Лектора Кардини. Среди тысяч беженцев царила тревога и неопределённость. Все вокруг со страхом ждали новых вестей. Будущее тревожило и пугало. Римская империя уже никогда не будет такой, как прежде. Наступала новая эра...
17 января объединённые силы Фалангуса и Харольда Хортхольда, наконец, подошли к Милану. Наверное, ещё никогда в истории, ни одной другой армии не удавалось всего за две недели в боевых условиях совершить марш-бросок в четыреста пятьдесят километров. Разумеется, в этой войне были и свои нюансы. Во всей Северной Италии теперь уже некому было оказать серьёзное сопротивление императору. Регион стремительно погружался в хаос. После поражения Лектора Кардини, первой отреклась от хозяина Флоренция, управляемая могущественным семейством Джероно. За ней сразу последовала Генуя, Венеция и Парма. После этого начались беспорядки на островах Сардиния и Корсика, всё ещё тайно хранивших верность дому Медаги. Естественно, процесс не пошёл бы так быстро, если бы Фалангус сам не подогревал обстановку с помощью своих "агентов влияния" и подкупленных советников. Его целью было - как можно скорей развалить некогда сильную и единую Северную Италию на несколько частей. И он прекрасно справлялся с этой задачей. Бывшие вассалы остервенело рвали на части владения хозяина. Сразу вспомнились все былые обиды и разногласия. В течение всего нескольких дней с одобрения императора во владениях Лектора Кардини возникло сразу пять новых великих домов. Естественно, посреди всей этой анархии никто даже и не пытался остановить шестидесятитысячную армию Фалангуса, идущую прямиком на Милан. Новых правителей слегка нервировало лишь то, что головорезы-сицилийцы и иностранные наёмники слишком часто увлекаются грабежами и мародёрством. Приходилось платить откуп за каждый крупный город на их пути и, вдобавок, непрерывно снабжать победителей продовольствием, фуражом и амуницией.
Когда объединённые войска Фалангуса и Харольда, наконец, подошли к столице дома Кардини, герцог уже успел скрыться в неизвестном направлении. Вместо него для переговоров явился местный бургомистр в сопровождении нескольких министров и высших офицеров. Спрыгнув с лошади, худощавый, седоволосый мужчина лет пятидесяти вместе со своей свитой подошёл к императору и почтительно поклонился. Невозмутимое выражение лица, взгляд без страха и раболепия, неторопливый, хриплый голос и манеры бывалого воина и офицера.
– Барон Эрон Корнуолис. По причине отсутствия герцога, уполномочен вести переговоры от лица дома Кардини. Мой долг гражданина не позволяет мне допустить разрушений и грабежа Милана. Ради этого я готов выслушать любые ваши требования.
– Я рад, что вы сразу перешли к делу, барон,- Фалангус также спрыгнул с лошади и почтительно кивнул вражескому парламентёру,- Мои требования не будут слишком жестокими. Во-первых: каждый мой солдат и солдат Харольда Хортхольда должен получить от вашего города выплату в две тысячи сестерциев. Итого - около ста двадцати миллионов. Только это может удержать их от того, чтобы прямо сейчас не ворваться в Милан и не разграбить его до основания.
– Вполне разумно и справедливо в данной ситуации. Мы согласны.
– Во-вторых: ваш местный сенат сегодня же примет указ о признании вне закона герцога Лектора Кардини и полной конфискации имущества его семейства в пользу императорской казны. И, в-третьих: вы уже и сами знаете, что я приказал уничтожить во всей империи статуи Дракону и волчице. Это касается, в том числе, и вашего города.
Прежде чем ответить, бургомистр несколько секунд собирался с мыслями.
– Мы принимаем все ваши условия. Взамен мы требуем лишь, чтобы ни один сицилиец из армии Харольда не вошёл в Милан. Мне хорошо известны нравы этого народа и то, как у них принято поступать с побеждёнными.
– Пусть это вас не беспокоит. Завтра утром сицилийцы собираются погрузиться на корабли и отплыть к себе на остров.
– В таком случае, я рад, что нам удалось прийти к соглашению. Вы оказались разумным человеком,- бургомистр отступил на несколько шагов и, напоследок, почему-то с грустью посмотрел на императора,- Даю слово, что; ни я, ни мои люди, ни Миланская городская стража не будет препятствовать вам в разрушении памятника. Не могу, правда, того же самого обещать насчёт простых горожан. Для них это не просто статуя. Это целая религия...
Сказав это, бургомистр резво вскочил на лошадь и, вновь почтительно кивнув императору, поскакал прочь вместе со своей свитой. Какое-то время Фалангус задумчиво смотрел им вслед. Когда фигурки всадников, наконец, превратились в маленькие, неразличимые точки на горизонте, за спиной раздался голос Харольда Хортхольда. Наверное, впервые в этом голосе императору вдруг послышались едва различимые нотки грусти и смутной, непонятной тревоги.
– Не нравится мне что-то, как закончилась эта война. Недобитый враг может иногда больно ударить в спину. Две недели назад ты уже пожалел Сайруса Адриапитоса, и теперь, если верить агентам, именно он приютил в своём дворце этого пса Лектора Кардини.