Дракон клана Натхая
Шрифт:
Чудовище разинуло пасть и с шипением обдало людей густым дымом. Плотная масса обволокла войско Бретани, лишая их видимости, и нормандские рыцари победили. Захоронив павших, люди праздновали победу и оплакивали родных. А король не мог найти себе места. «Неужто я схожу с ума?», – думал он, кляня проклятие, преследовавшее его столько лет.
С того дня чудовище стало являться ему каждую ночь. У него были мощные когтистые лапы, острый гребень на спине, рогатая голова, и небольшой рог на морде. Оно часто меняло облик, но обычно было цвета свежей крови, и пахло соответствующе. Роберт знал этот запах – запах войны. Он ни разу не видел его целиком, но, судя по внушительным размерам передней части туловища, мог предположить, что оно исполинское. Существо внушало страх, рядом с ним пробуждались самые глубинные его монстры. Королю казалось, будто он пребывает в своем личном Аду, где страшная тварь приставлена истязать его, как только солнце заходит за горизонт.
Ведомый страхом, он начал перерывать библиотеку в поисках ответов, но из всего многообразия книг обнаружил лишь одно упоминание о духе, уничтожавшем людей, испепеляя целые поселения. Когда-то совместными усилиями жрецов он был заточен обратно в лоно матери Земли. Краткая строчка, ради которой он прозябал среди пыльных полок, разозлила его, и Роберт запустил книгу в стену.
Во сне он оказывался в пещере: место встречи никогда не менялось. Очнувшись там в который раз, король все еще старался унять дрожь. Клыкастая пасть обдала его воздушным вихрем, и он повалился, расцарапывая спину о камни. Глаза чудовища сверкали золотом даже в кромешной тьме. Слегка наклонившись, оно фыркнуло, и раздался его громоподобный голос:
– Обо мне нет упоминаний в замке, – короля прошиб пот. – Если бы ты был чуть умней, искал бы у монахов, – интонация чудища создавала иллюзию, и Роберту казалось, что оно улыбается. – Займись лучше земными делами, позаботься о судьбе сына. – Роберта колотила мелкая дрожь.
– Что это значит? – выдавил он, обхватывая себя за плечи.
– Родитель должен заботиться о своих детях, – повернулось оно так, чтобы его видеть, сверкая ярким золотым глазом. – Твой сын бастард. Кто направит его, когда тебя не станет? – чудовище издало человеческий смешок.
Король вскочил в постели. Что бы это ни было, оно намекало ему на скорую смерть, а сновидения казались реальными. Мысль о смерти крепко засела у него в голове. По наводке неизвестного существа Роберт отправился в графство Бретань и заключил мир с Аленом третьим. Единственным непреложным условием мира было наличие клятвы, которую он взял с графа. Она была задокументировала и скреплена печатями монархов. Совет всячески препятствовал его решению, считая Бретань ненадежным союзником, но короля не волновали их опасения: он был преисполнен своими. Роберт рассудил, что лишь тот, кто отчаянно жаждет его трон, способен напутствовать Вильгельма после его кончины. Он чувствовал, что время поджимает.
В покои робко постучали, король слабо откликнулся. Вильгельм с радостными возгласами бросился в объятия отца и чуть не подпалил себя свечкой, приспособленной в ручке кресла для чтения. Роберт крепко обнял сына, прижимая его к своему исхудавшему телу. Герлева неслышно подошла к своим любимым мужчинам, с нежностью и тревогой наблюдая за их объятиями, – но, как только король обратил на нее внимание, исправно сделала реверанс.
– Ваше Величество, когда вы уезжаете? – спросил сын, устраиваясь поудобнее у него на коленях.
Вильгельму было всего пять, но смышлености ему было не занимать. Роберт потрепал его по русым, как и у него, волосам.
– Я отправляюсь с рассветом. Надеюсь, ты присмотришь за своим наследием, пока я буду странствовать? – Мальчик серьезно кивнул.
– Есть ли нужда, мой король? – грустно спросила Герлева.
Они поженились по старым обычаям, игнорируя церковь, и официального статуса она так и не удостоилась. Однако Герлева была ему больше, чем жена, – она была его продолжением.
– Вильгельм, отнеси, пожалуйста, свитки в библиотеку, – попросил он сына. Мальчик похватал свитки и выбежал из покоев. Роберт широко улыбался.
– Немыслимо, – холодно произнесла она вставая так, чтобы он смотрел на нее. – Ты король. За что ты раскаиваешься? Паломничество? Ты никогда не верил, – скрестила она на груди руки.
– Я вершил судьбы, Герлева. Пришло время платить по счетам, – глухо ответил он, поднимаясь. – Не волнуйся, я вернусь очень скоро.
– Нет, – на глаза у нее навернулись слезы, – не вернешься. Ты умрешь в дороге, а я останусь одна, – отвернулась она, подавляя рыдания.
– Какие мрачные мысли. Так просто ты от меня не избавишься, – обнял любимую Роберт.
Она не знала, что с ним происходит; и не должна была узнать. Чудовище было секретом – самой страшной тайной, уничтожавшей его день ото дня. Он гнал тварь, а она являлась ему снова и снова, обличая его беспомощность. Так пролетели четыре года. Он успел совершить несколько крупных походов, страна процветала. Король был сильным лидером, но состояние его вдруг ухудшилось: он срывался на прислуге, поднимал руку на членов совета, а затем ярость сменилась апатией и отсутствием аппетита, и всего за несколько месяцев он превратился в высохшего старика. Роберт совсем перестал спать. Иногда, пребывая в каком-то вялом состоянии, ему казалось, что он отдыхает, но это было не так. Начались головокружения и ломота в теле.
Ненавистный им когда-то архиепископ прижился в Нормандии и остался в замке. Он стал духовной тенью города, хоть это было непросто: упертый народ продолжать верить своим Богам. Однако пылкие речи Ансгара возымели влияние на самого короля, и он на шаг приблизился к своей цели.
Чем сильнее становился страх, тем ближе Роберту был епископ, и тем спасительнее его речи. Однажды он открыл ему свою тайну. Внимательно выслушав историю о чудовище, Ансгар предложил избавиться от него паломничеством в город, где зародилась религия – Иерусалим.
Они отправились в путь, преодолели земли Франции и Рима, и через Константинополь зашли в Иерусалим. Там Роберт скинул груз с души, и чудовище перестало ему являться. Расценив это, как знамение, он успокоился. Первая их остановка по дороге домой состоялась в Никее, где знатных путников приветливо встретили. Расположившись в поместье близ озера, они пировали, выпивая за обретенную королем свободу. Набравшись вином, Ансгар окосел и уснул прямо за столом. Какое-то время Роберт смотрел на безмятежного спутника, и его тоже потянуло в сон.