Дракон, который боялся летать
Шрифт:
Сильвен всегда считал такие дома скучными, а их хозяев — занудами. Геометрически правильные клумбы в саду? Подстриженные под линеечку кусты? Ясно же, что у их хозяина с головой не всё в порядке.
Виктор Марис порядок не просто уважал — он ему поклонялся. Прислугу выгнал встречать гостей строем, точно полк на плацу. Сильвен не удивился бы, узнай он, что лакеи и горничные господина Мариса даже в коридорах чеканят шаг.
Эмма и её супруг встретили гостя у кара.
— Мы тоже только что приехали, — расплылся в улыбке Алан, разглядывая кар Сильвена, единственный на стоянке. Чета Марис-Газаль, похоже, добиралась на общественном транспорте. Или даже пешком.
— Это нормально? — бросил Сильвен, взглядом указывая на мокнущую под дождём прислугу.
Эмма кивнула, а её муж хохотнул и добавил:
— Привыкайте.
Шли молча, только у крыльца Эмма спросила, глядя наверх:
— Отец, вы обновили униформу слуг?
Вопрос сначала повис в воздухе — согнувшиеся в поклонах лакеи и горничные не шелохнулись, а их хозяин только изогнул бровь. Стоял он строго посередине последней ступеньки мраморного крыльца.
Сильвен проследил взглядом за своими телохранителями — идиоты так и остались в каре. Да уж, профессионалы! А если с ним сейчас что-нибудь случится?.. Дракон принялся по привычке оценивать угрозу — выстрел вон из того куста сирени навсегда избавит мир от извращенца Дерека Милосского. И мир, возможно, даже станет лучше. А вот ещё отличная позиция для снайпера — на крыше у водостока…
Тут Марис наконец нашёлся с ответом:
— Да уж, даже мои горничные одеты лучше, чем ты.
Сильвен удивлённо посмотрел на Мариса, заметив, как Алан Газаль усмехнулся. Впрочем, для Эммы такие «комплименты» от отца, похоже, были не редкостью.
— Ты как всегда прав.
«Вот дура!» — читалось на лице Виктора, но потом он, должно быть, поймал недоумённый взгляд Сильвена и скупо улыбнулся.
— Не стойте же под дождём. Прошу!
И добродушно раскинул руки. Учитывая, что строением Виктор скорее напоминал шкаф, выглядело это довольно угрожающе.
Чета Марис-Газаль двинулась вверх по ступенькам. Алан сжимал локоть жены, словно та могла в любой момент сбежать. А может, так оно и было. Сильвен бы на её месте давно смылся. Но сейчас он со вздохом последовал за волшебницей, то и дело протягивая руку к галстуку-бабочке. «Эти удавки» он вообще не любил и не понимал, чего ради их нужно надевать на «скромную семейную встречу», как написано было в приглашении. Однако Илона настояла… И не прогадала: сам хозяин красовался в строгом костюме, словно не семью встречал, а как минимум короля.
Да уж, контраст с «уютной» Лианой он составил бы великолепный!
Слуги внизу, у лестницы, так и не пошевелилась. Сильвен бросил на них короткий взгляд и подавил вспыхнувшее было раздражение. Вообще-то, у него дико чесалась шея, а точнее — чешуя. Утром она сыпалась буквально дождём, Сильвен даже решил, что линяет. Сбрасывают же шкуру змеи, чем драконы хуже? Те же змеи, только летают. О драконьей линьке он никогда ничего не читал, но достоверных источников о Древней эпохе, когда драконы были свободны и властвовали над Каэлией, осталось совсем мало. В неволе зафиксированных случаев линьки не было. Но всё ведь изменилось, отчего бы и линьке, если раньше она была, не вернуться?
А может, он просто подхватил какую-нибудь гадость от Эсвена. Этот скользкий лицемер наверняка заразный.
За спиной Илона со вздохом наклонилась и быстро подобрала упавшую чешуйку. Сильвен поморщился, но никто вроде бы не заметил. Господин Марис наблюдал за дочерью с зятем, слуги на господ вообще не смотрели. Итан не в счёт, тем более, он тоже внимательно изучал ступеньки.
— Всё-всё, — пробормотал Сильвен, пряча руки за спиной. — Не буду больше.
Илона промолчала, зато хозяин наконец обратил внимание на дорогого гостя.
— Любуетесь пейзажем, граф? Такого в столице не увидишь.
Сильвен хотел было сказать, что в столице природа поинтереснее, а горы в тумане — это на любителя. Но посмотрел на довольную физиономию Виктора Мариса и просто пожал плечами.
— Для этого я сюда из столицы и приехал.
— Надеюсь, не только, — хохотнул хозяин. — Но это разговор для бокала вина, вы не считаете?
Сильвен промолчал.
Молчание сегодня вообще хорошо ему удавалось, даже играть почти не требовалось. В душе царила пустота, словно что-то, составлявшее самую его суть, вынули, а взамен не оставили ничего. Ярость, гнев, раздражение — всё сменило тупое, надсадное равнодушие. А ещё усталость. Сильвен и сейчас еле ноги переставлял, хотя Илона утром заботливо напоила его тоником. При этом смотрела так, словно очень хотела, как ревнивая жена, поинтересоваться: «Ты где вчера шлялся, скотина? Опять пил, да?» Ни капли, ответил бы Сильвен, но она промолчала и тогда, и сейчас.
Внутри особняк Виктора Мариса оказался не менее помпезным, чем снаружи. Паркет из драгоценного дерева, чёрно-белый — почувствуй себя шахматной фигурой. Окна, прикрытые белоснежным тюлем, и огромная коллекция деревянных фигурок — все отсылали к истории о Едином боге. Сильвен чуть не решил, что пришёл в церковь, причём весьма богатую.
— После жены осталось, — объяснил хозяин, поймав его взгляд. — Жаль было выбрасывать, что-то в них, знаете ли, есть.
— Не знаю, — честно ответил Сильвен.
Эмма Марис бросила на него быстрый взгляд, но думать о нём дракон не стал. Он вообще сейчас думать ни о чём не хотел. У него даже аппетита не было.
За столом это, однако, сыграло на руку: накинься Дерек Милосский на говяжьи стейки снова, как на том балу-маскараде у мэра… Это точно вызвало бы вопросы.
«Да и к чёрту, — лениво думал Сильвен, ковыряя вилкой мясо. — Ну разоблачат меня — и что? Роб мне уже и так не доверяет».
Пустота внутри в ответ на эту мысль, казалось, стала ещё больше. Интересно, можно ли в ней исчезнуть, как в вакууме?
Тем временем Виктор Марис пытался отвадить от стола зятя. Алан, тоже одетый с иголочки (как, кстати, и его жена — зря Виктор придирался), потребовал слуг убраться и не портить семейный ужин.
— Оставь, это же их работа, — сказал тогда хозяин.
— Вы каждый раз так говорите, — улыбнулся ему зять. Он улыбался всё время — профессионально, Роберт бы оценил. — И тем не менее, это семейная встреча. Ну же, позвольте…
Эмма не вмешивалась: она сидела в кресле неестественно-прямо, как статуя древней королевы. Сильвен мог без всякого колдовства сказать, что волшебница предпочла бы оказаться сейчас где угодно, только не здесь. Прямо как он.