Дракон на краю света
Шрифт:
— Трудно поверить, что их больше нет. Всех их, — сказал Свейн.
— Чертовски трудно, — отозвался Холлейн Кесептон, не раз сражавшийся плечом к плечу с Релкином и Базилом. — Они были легендарной парой, песни о них будут долго петь в легионах Аргоната.
— Скажите, леди, — спросил Джак, — как поживает леди Лессис? Вы видите ее?
— Нет, Джак, я больше с ней не вижусь. Леди ушла к себе домой на острова и говорит, что больше никогда не покинет их. Видишь ли, она близко к сердцу приняла утраты в Эйго. Как-то потом она говорила мне, что не думает,
Драконопасы с грустью приняли это известие. Жизнь их не раз резко менялась по приказам Серой Леди, но они не променяли бы такую жизнь на более тихую в лагере Чащи. Они прошли полмира, служа тому же делу, что и Лессис, и повидали такого, во что другие и поверить могли бы с трудом. Они были вместе до самого конца и встретились лицом к лицу с великим врагом в его логове, и другой жизни они и не желали. Они уцелели и закалились в боях.
Лагдален видела, как изменился маленький Джак. Лицо его, хотя по-прежнему еще детское, приобрело новое выражение, и от него исходило ощущение силы. Из глаз ушло мальчишество, теперь перед ней стоял воин. Лагдален уже приходилось видеть подобную перемену в Релкине. Пройдя сквозь горнило войны, поневоле изменишься.
— Как себя чувствуют драконы, Джак?
— Хорошо, капитан. Несколько подавлены, как понимаете. Особенно Пурпурно-Зеленый — он тяжело переносит все это. Они были близки с Хвостоломом с самого начала. Еще до того, как я поступил на службу.
— Именно благодаря Базилу Хвостолому Пурпурно-Зеленый вступил в легион, — отозвался Свейн.
— Так что есть небольшие трудности. Они легко впадают в угрюмость.
Тут какой-то здоровяк отделился от толпы и окликнул Лагдален.
— Дядюшка Иапетор! — воскликнула она. Старый Иапетор, в прошлом заслуженный морской капитан, тепло приветствовал остальных.
— День скорби, несчастный повод для встречи, возможно, но я горд знакомством. Любой друг Релкина из Куоша — друг Иапетора из Марнери.
— Рады встрече с вами, сэр.
Свейн уже собирался, извинившись, проститься, когда две новые фигуры, облаченные в военные плащи, появились перед ними. Золотые звезды горели на отворотах воротников их мундиров. Пересчитав нашивки, Свейн прошипел Джаку на ухо:
— Генералы!
Оба драконопаса вытянулись с небывалым старанием.
Генерал Кесептон отсалютовал в ответ не менее четко:
— Вольно, — и повел рукой в сторону своего коллеги:
— Это генерал Хант. Он ведает снабжением здесь, в Марнери. Генерал, это мой внук, Холлейн Кесептон, со своей женой Лагдален.
— Мое почтение, капитан, леди.
Генерал Кесептон уже разглядывал двоих драконьих мальчиков и успел прочесть номер на сияющей меди, прикрепленной к их фуражкам.
— А также, генерал, мы имели честь ответить на приветствие двух воинов боевого Сто девятого марнерийского.
Хант поднял глаза:
— Неужели?
— Да, генерал Хант, это драконир Свейн и драконир Джак. Джак ухаживает за Альсеброй, бездетной шелковисто-зеленой драконихой,
— О да! Кто же не слыхал о ней. Я польщен честью, мальчики, польщен. Дракон Хвостолом был вашим другом. Поверьте, весь Марнери скорбит сегодня вместе с вами.
— Есть, сэр! — выдохнули Свейн и Джак, как положено отвечать на параде на приветствие офицеров генералитета.
Кесептон широко улыбнулся, вспомнив себя тридцать пять лет назад, и попросил Холлейна отпустить мальчиков. Пусть идут по своим делам. Потом повернулся к старому другу, которого увидел рядом с Лагдален.
— А, Иапетор, старый лис, ну, как ты?
Иапетор и Кесептон крепко пожали друг другу руки.
— Воронье каркает по мне, генерал, но я не подпускаю их ближе, чем достает моя рука.
— Печальный день.
— Да еще и скверный, старый друг. Аубинасцы не преминут использовать это, ты же знаешь, что не преминут.
Кесептон горько кивнул. Зерновые магнаты Аубинаса искали для своей богатой провинции независимости от Марнери. Велась непрерывная раскачка общественного мнения, но до сих пор этим проискам удавалось противостоять.
Оба старика знали к тому же, что Лагдален оказалась теперь на переднем фронте борьбы, хотя и была почти что девочкой — немногим за двадцать. И все же, как по причине ее собственных добродетелей, так и в силу значимости ее положения помощницы леди Лессис, она была назначена юридическим консультантом короны по делам тяжбы с Портеусом Глэйвсом. Процесс этот играл на руку аубинасцам, обвиняющим коварное марнерийское правительство в притеснениях Глэйвса.
Кесептон заметил напряжение на лице Лагдален, когда Иапетор упомянул аубинасцев. Старому генералу не хотелось доставлять молодой женщине новые неприятности. И без того ей пришлось вынести слишком многое.
— Базил Хвостолом стал легендой еще при жизни. Не часто приходится сталкиваться с подобным.
Но Иапетора было не так-то просто сбить с выбранной темы.
— Аубинасцы постараются опорочить королеву, а с нею и колдуний.
— Ну, полно.
Оба повернулись к Лагдален, по-прежнему сохранявшей непроницаемое выражение лица. Тема была неподходящей для случайного разговора, и Лагдален досадовала на Иапетора, затронувшего ее. Но нужно было как-то отвечать.
— Мы перед лицом трудных времен, дорогие сэры, — сказала она, — и с этими потерями нам будет еще труднее их вынести. Но мы не сдадимся. Мы никогда не сдадимся.
На этой ноте они и разошлись, сгибаясь под потоками дождя и ветра, ставших еще холоднее. Рабочие на площади принялись разбирать трибуну, а пара каменщиков занялась обмером участка, отведенного для мемориала погибшим.
Глава 1
Подстерегая малейшие признаки движения жертвы, сквозь древние джунгли пробирались два хищника: голодное свечение в глазах, уши чутко насторожены. Подтянутые животы и ввалившиеся щеки указывали на долгий пост.