Дракон очарованный. Подвид женатый

Свон Берта

И теперь целая семья обязана была начинать жизнь с чистого листа, пытаться найти свое место под чужим небом.

Не скажу, что мы обрадовались. Но выхода не было. Утешало только высокое положение папы в местном кастовом обществе. Внука и сына двух богов здесь, несомненно, уважали.

– Так папу не дозваться, – между тем недовольно фыркнула Улька. – Он теперь постоянно с новыми родственниками общается. Вроде как нашу жизнь старательно устраивает. Хотя кто его об этом просил-то?

Ну вот тут я с Улькой была полностью согласна. Папу и правда никто не просил устраивать своих детей на новом месте. Мы, дети, уже были давным-давно взрослыми, со своими, уже устоявшимися, взглядами. И лично я считала, что мне повезло: папа появился в этом мире уже после того, как я вышла за Ричарда. С ним я уже притерлась. Можно сказать, практически влюбилась в него. А если бы не успела? «Дочь, я лучше знаю, кто тебе нужен»? «Не смей спорить с отцом, вот тебе жених»? Так обязательно вышел бы скандал, и крупный. Потому что я точно послала бы заботливого родителя на три известных буквы и даже не попыталась бы смягчить формулировки. Привыкла на Земле, что сама за себя отвечаю. И здесь никого слушать не собиралась.

Улька помягче меня, попроще. Но и она за выбранного папой жениха не пойдет.

В общем, впереди ожидались веселые дни.

Глава 33

Был я рад, когда гребень вытачивал,

Был я рад, когда ложку долбил

И когда по котлу поколачивал,

А потом свою Кэтти любил.

И, бывало, под стук молоточка

Целый день я свищу и пою.

А едва только спустится ночка,

Обнимаю подругу мою.

Роберт Бернс

– Женщины, – недовольно фыркнул Ричард, когда я вечером рассказала ему о своих мыслях насчет будущего. – Вот попробуй вас пойми. Все всегда вам не так. Если твои сестры такие же придирчивые, как ты, то мне заранее жаль их мужей. Доведут они их, и очень быстро.

– А ты спроси, нужны ли им мужья, которых им выберут, – огрызнулась я недовольно.

– Ваш отец лучше знает местное общество, – решительно отрезал Ричард. – И уж он-то точно понимает, какой мужчина подойдет той или иной его дочери. А заодно и знает, кто каким имуществом обладает.

– Скажи лучше: знает, как подороже продать своих детей, – проворчала я. – Уверена, он и Володьке жену будет выбирать с теми же намерениями. И пофиг на те чувства в паре. Главное – связи и будущее наследство для детей.

Володька, наш брат, точно не собирался в ближайшее время жениться. Ему, тридцатитрехлетнему инженеру, было не до семьи и детей. В отличие от той же Ульки, трудившейся до последнего журналистом-корреспондентом в крупной газете, Володька был увлечен всякими железками еще и с детства. И любил их, а вовсе не женщин. И его трудоголизм постоянно раздражал родителей.

– Прикажет отец – все дети парами обзаведутся, – хмыкнул Ричард. – Здесь вам не немагический мир, где вы могли делать все, что хотите. Здесь строгое подчинение старшим.

– Хочешь сказать, их троих магически заставят? – прищурилась я.

Неожиданный поворот. И не совсем приятный. Вот уж не знала, что в этом мире подобное практикуется.

– Зачем магически? – пожал плечами Ричард. – Просто прикажут.

И та же Райка сразу же побежит под венец? Ну-ну. Наивный.

Но спорить я не стала – уже убедилась, что взгляд у Ричарда зашоренный6. Кастовое патриархальное общество, что ж поделать. Ну ничего, потом будет сюрприз для всех окружающих, в том числе и для нашего с сестрами и Вовкой любимого папочки.

Пока же я только ухмыльнулась, но тему замяла. И мы с Ричардом переместились в горизонтальную плоскость. Моя беременность никак не вредила постельным играм. Так что мы снова развлекались, пока не уснули в одной постели.

Первый скандал разразился через три дня, на балу, устроенном в честь возвращения моей родни. И я, честно говоря, была удивлена, что это не случилось раньше. Слишком уж решительно настроенными выглядели мои сестры. Да и Вовка смотрел исподлобья, заранее мысленно посылая на три буквы всех невест, которых ему предложат.

Но вот же, терпели. Пока.

Собирались на бал мы всем женским коллективом. Почти всем. Молодежь в одной комнате, отделенные перегородками, почтенные матери семейств – в другой. Мы, пять девушек, включая беременную меня, пока что не ставшую матерью семейства, гоняли по комнате служанок, болтали, шутили. В общем, привыкали друг к другу.

– Говорят, герцогиня Арантайская обзавелась кавалером, – с легкой завистью в голосе произнесла Дарна.

Ей давно хотелось самой заполучить достойного кавалера, похвастаться им перед придворными. Ну а потом сделать его мужем, конечно же. И ни она, ни Сирин не понимали наших с Райкой феминистических взглядов на местных мужиков.

– И кто это? – хмыкнула я. – Ей же императоров подавай, не меньше.

– Так преподаватель твой, – сообщила мне охотно Дарна. – Он начал чаще появляться при дворе. И уж так за ней ухаживает, так ухаживает. И цветы дарит, и конфеты, и стихи ей пишет. Все местные дамы завидуют

– Макс? – изумилась я. – Он все вроде как молоденьких любит, чтобы только-только совершеннолетие справили?

– Ну вот, – завистливо вздохнула Дарна. – Любит, не любит, а ухаживает за той, кого зовут старой девой. Везучая она, конечно. Такая партия выгодная. Красавец он, конечно.

– Может, он просто хочет закрепиться при дворе? – предположила практичная Райка. Она пока что не смирилась с новым местом жительства, но уже пыталась тут обжиться. – И пытается найти ту, что сможет ему в этом помочь?

– Так здесь полно тех, кто моложе герцогини, и кого можно выбрать в жены, – просветила я ее. – Не надо идти на подобные жертвы. И дома в столице у них есть, и деньги, и связи. И возраст для Макса самый подходящий. Нет, я не удивлюсь, если она ему действительно понравилась. Местных предрассудков насчет возраста у него нет, она – дама элегантная, за собой ухаживает. Но… Блин, странная пара получится!

Вот так, моя кости окружающим, мы и собрались на бал. Я не думала, что буду танцевать. Не с моим положением. Может, один танец и осилю, с Ричардом. Что вряд ли. Но готовилась к появлению в свет, как и остальные. И одевалась, и красилась, и цепляла на себя украшения.

Глава 34

Мне сладких обманов романа не надо,

Прочь вымысел! Тщетно души не волнуй!

О, дайте мне луч упоенного взгляда