Дракон проклятой королевы
Шрифт:
Оказалось, что уже почти полдень, а Ирил Нест дожидается ее в тронном зале.
Он был в два раза меньше, чем бальный, закрытый после вчерашнего, но все равно идти туда сразу Кае не хотелось. Да и голодный желудок дал о себе знать, так что, немного поразмыслив, Киара направилась в малую столовую, где обычно завтракали члены королевской семьи.
В этот раз Амоа не пошел за ней без прямого приказа, но, несмотря на то, что Кая ругала его советы и не собиралась ими пользоваться, она испытала сожаление. Присутствие нианца добавляло ей злости и раздражения и, как ни странно, решительности и уверенности
Впрочем, нианец в состоянии сам о себе позаботиться, после оглашения всех изменений слуги должны подчиняться ему, так что нет смысла просить отнести ему еду в комнаты. Захочет есть, разберется сам. Ей вдруг подумалось, что, возможно, Амоа был вчера такой несговорчивый как раз потому, что был голоден.
— Ваше величество, — еду еще не успели принести, а к ней уже подошел с докладом хранитель оружия. — Пожар в порту потушен, наши корабли сильно пострадали. Час назад мы, как вы и просили, отправили погоню за нианским судном, но не уверен, что сумеем догнать их, а выплывать за границы Малахитового Моря нам не позволит договор с Трилендом.
Киара кивнула, показывая, что понимает это, а седой страж уже продолжал свой доклад:
— Гонцов разослали еще ночью, часть жителей уже услышали ваше послание. Не знаю, как в остальных поселениях, но Столица приняла его довольно напряженно. Я лично присутствовал на оглашении. Люди… растеряны. Но они помнят вчерашний полет на драконе, так что пока молчат.
— Считаете, мне стоит опасаться восстаний?
— Не от простолюдинов, — покачал головой мужчина. — Но мы отправили письма всем магам, как вы и приказали, а также главам благородных домов. Возможно, не все их еще получили, но пока не явился ни один.
— Я дала им три дня, — пожала Киара плечами, ощутив пробежавший по спине холодок. Что бы ни говорил Амоа, а она была не готова к жестоким мерам. Не была готова, но понимала, что ей придется их применять, если она хочет удержаться на своем месте.
В этот момент слуги внесли еду, и рот девушки непроизвольно наполнился слюной. Как там говорила древняя мудрость? Ни одну войну невозможно выиграть на голодный желудок.
Шпоры на сапогах весело позвякивали, когда он заходил в огромный зал, с расписанным звездами потолком. Люди сидящие за широкими выставленными вдоль столами, встречали его недобрым молчанием. И он откровенно наслаждался этим. Запах страха витал в воздухе оседая на чужих лицах.
Та часть его, что прежде была человеком упивалась моментом. Как же сладко, как мучительно прекрасно. Один этот миг стоит того, что бы заплатить за него своей жизнью.
— А где приветственные крики? Где здравницы? — Его вопрос громогласным эхом отразился от каменных стен сводчатого зала. — Я принес для вас благую весть, люди! Возрадуйтесь, ибо на вас распростерлась длань Господина Всего и Вся.
— Подгорный король нам не господин! — В конце зала на ноги тяжело поднялся феод этих земель, Кимо ди Хеики.
Это и есть то жалкое ничтожество с которого все началась?
Если он обратиться прямо сейчас,
Руны на его плечах загорелись, подсказывая, что превращение близко. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Пока не время веселиться.
Кимо вместе с тем, приободрился от его заминки. Расправил плечи, откинул со лба темные кудри волос.
— Убирайся, и передай своему господину, что Лулугон перед ним не склониться!
Что-то вроде такого ответа он и ждал. О, нет. Было совсем не интересно, если бы этот червяк вдруг сразу начал заискивать и унижаться перед ним.
Сделав несколько быстрых шагов вперед он запрыгнул на ближайший стол, сидящие за ним люди в ужасе отпрянули.
— Быть может, меня не так расслышали? — Он оглядел зал. Жалкие, никчемные, вечно жрущие твари. Благородные. Вроде породистых свиней на ферме. Вот только свиньи хотя бы мясо дают, а что дают эти для простого народа? Хуже них только те, кто называет себя богами, и трусливо прячется на вершине Валаада. — А ведь я принес весть о спасении. Каждый, кто сейчас здесь, может спасть.
Он театрально раскинул руки в широком жесте.
— Тебе бы о своем спасении думать, мерзость. — Не отступал Кимо, кажется действительно начиная верить в то, что в своем праве. — В зале больше трехсот лучших воинов королевства! Одно мое слово, и…
— Жаль будет терять лучших воинов королевства, да? — С усмешкой перебил он, а затем повысил голос, обращаясь к остальным. — Все, кто не хочет сейчас умереть от моих рук — вон от сюда. Радуйтесь, ваша жизнь пока не нужна Господину Всего и Вся. Вон, я сказал!
— Ты же не думаешь… — с презрением в голосе начал было феод, но был прерван шумом и скрежетом отодвигаемых стульев и скамеек. Женщины, мужчины, свирепые воины — все они бежали как крысы с тонущего корабля.
Наблюдая за тем как разом посерело лицо ди Хеики, он сам не выдержал и рассмеялся. Глаза феода расширились от ужаса, когда тот понял, что сейчас действительно окажется один на один с тем, кто пришел по его душу.
Вот только смех резко оборвался, когда из-за стола встала Рене.
Женщина подбежала к Кимо, беря его за руку, и прижимаясь в отчаянном жесте. То ли она искала у того защиты, то ли сама желала защитить.
— Уходи. — долетели тихие слова. — Я со всем справлюсь, уходи.
— Но, любовь моя… я тебя не оставлю! — Рене заглядывала Кимо прямо в глаза, и видя этот проникновенный взгляд, становилось не по себе. Как она может любить этого ублюдка? После кровавых расправ или унижений? После всего, что феод делал на ее глазах, похищал детей, заставлял их красть.