Дракон с королевским клеймом

Штерн Оливия

ЭПИЛОГ

Где-то глубоко внутри Итан всегда знал, что они еще встретятся. Предчувствие нависло над ним, словно паутина в темной комнате, когда идешь вслепую — и не знаешь, когда руки встретят нечто совершенно мерзкое, но при этом невидимое.

Он ждал. Ему казалось, что она смотрит на него из толпы. Или выглядывает из-за угла. Однажды, идя по дворцу, он увидел на полу что-то маленькое, но такое знакомое… Поднял — оказалось, каменная бусинка, ярко-синяя, лазуритовая.

— Не надоело

еще? — спросил он вслух, хотя рядом не было никого.

Но что-то подсказывало: слышит, прекрасно слышит, и, может быть, даже хихикает — хрипло, надтреснуто… страшно.

Однажды он проснулся перед рассветом оттого, что кто-то невидимый трогал за руку. Мягко так, как будто утешающе. Он сел в постели, посмотрел на спящую Вельмину. С некоторых пор она спала только на боку, сделалась совсем кругленькой, и такой милой, что Итану постоянно хотелось носить ее на руках. Вот и сейчас Вельмина тихо посапывала среди белоснежных простыней, локоны цвета шоколада рассыпались по шелковой подушке…

Итан неслышно выбрался, натянул штаны и рубашку, и также неслышно вышел из спальни. Он сам не знал, отчего его так тянет выйти в сад — прохладный, осенний, неприветливый. Зима подкрадывалась к Кентейту, днями напролет дождь барабанил по стеклу, а этой ночью… Заморозки, первые. Белый налет инея на опавшей листве. Крошечные иголочки, словно бахрома, на яблоневых ветках…

Алую накидку было видно издалека, и он побрел туда, где на скамейке, сгорбившись, сидела гадалка.

Она не пошевелилась, когда он подошел и сел рядом.

Он заглянул в ее смощенное, похожее на высохшее яблоко, лицо.

Конечно же, гадалка не изменилась совершенно, хотя прошло столько лет. Впрочем, боги никогда не меняются. Для них времени просто не существует.

Некоторое время они молчали. Старушка не шевелилась, она замерла, просто глядя перед собой. Итан же просто не знал, что сказать. Или о чем спросить.

— Хочешь, погадаю? — неожиданно подала голос незваная гостья.

— Нет, — он покачал головой, — я не понимаю, зачем ты пришла.

— Врешь, — ответила гадалка, и невесть откуда взявшийся ветер заставил звякнуть бусины в ее тонких седых косичках. Естественно, ветер был только рядом с ней. Итан ничего не почувствовал. — Это у тебя есть вопрос, и он тебе не дает жить спокойно, так ведь?

— Возможно, вопрос о том, стоит ли верить в предсказания.

— Конечно, стоит. А как же без этого? Кто я, если не буду рассказывать о задуманном узоре из нитей ваших судеб?

Она повернулась, глянула в упор. В черных глазах старухи жила очень молодая, очень голодная и страшная тьма.

Итан помолчал.

С богами не поспоришь, это точно. И на самом деле кое-что не давало ему покоя, и было это кое-что именно в предсказании.

—

Мне кажется, — сказал он медленно, — твое предсказание для меня… Оно немного… было ошибочным.

Хитрые морщинки вокруг молодых черных глаз.

— Это отчего же?

— Ты говорила о том, что я буду мужем королевы. И о том, что надену корону, после того, как перейду топь. Но ни слова не было сказано о моей жене. О том, что когда-нибудь я буду счастлив.

Он посмотрел на иссушенные временем темные руки предсказательницы. Она держала иx на коленях, переплела тонкие корявые пальцы.

— Мои предсказания всегда верны и всегда сбываются, — негромко проскрипела она, — тебе ли не знать?

— Ни слова о Вельмине. — Итан невольно содрогнулся, — значит ли это, что…

— Что вы не будете вместе? Что она умрет? Или ещё что-нибудь вас разлучит?

Старуха хихикнула. И снова несуществующий порыв ветра перемешал ее тонкие косицы, выбившиеся из-под алой бархатной шапочки.

— Ты боишься этого, да-а-а… Я знаю, — проскрежетала она, — но, раз уж мы встретились еще раз, заверю тебя, что бояться нечего.

— Вельмины не было в твоем предсказании, — повторил Итан, — почему?

— Дурак, — беззлобно сказала Старица, — я ж говорила, будешь мужем королевы. Говорила?

— Но…

— Ты — король. А у короля, как правило, бывает и королева. Так что тебе ещё надо?

— Это, знаешь ли, очень походит на то, что мы сами натягиваем на себя слова предсказания, как… как тесные башмаки.

— Много умничаешь, — обиженно заметила гадалка, — как с вами, такими умными, разговаривать? Так и богам больше не будет дел на этих землях, и нам придется уйти… Когда-нибудь это случится, вот увидишь.

Кряхтя, она поднялась. Маленькая, сгорбленная. И такая тьма в глазах. Тьма, принадлежащая вечности. Старуха пожевала губами, окинула Итана насмешливым взглядом.

— Ты — муж королевы, — сказала с усмешкой, — так что радуйся. Что бы я ни предсказала, оно сбылось.

И, недовольно поджав тонкие губы, медленно побрела прочь. Ее алая накидка казалась кровавым росчерком в предрассветных сумерках и как будто светилась изнутри.

Итан остался сидеть, провожая ее взглядом, глядя, как красное пятно постепенно тонет в осеннем тумане. И поймал себя на том, что все сомнения и тревоги, что посещали его до сего дня, ушли, растворились в осени, как и фигурка в красной накидке. На смену им пришла уверенность, что его судьба сплетена правильно, нити крепко свились с нитями судьбы Вельмины де Триоль, а что до предсказаний… Сказала же богиня — радуйся.

Именно этому совету он и собирался следовать.